В СССР я повидал все

Сидя в машине, я с разочарованием осознал, что попал не совсем туда, куда бы мне хотелось. У меня появилось непреодолимое желание выпрыгнуть из кузова автомобиля. Дело в том, что взбунтовавшихся зеков было не менее полутора тысяч человек. Они вооружены ножами, заточками и стальными прутьями. А наша несчастная рота насчитывала не более ста практически безоружных бойцов. Таким образом, каждому из нас предстояло победить в жестоком столкновении как минимум 15 озверевших и серьезно вооруженных мужчин. Предприятие, в которое нас втянуло наше командование, было явно обречено на неуспех.

Мне стало жутко, и в течении всей дороги я в прямом смысле дрожал, лихорадочно соображая, как избежать этой адской мясорубки. Наконец, мной был найден выход – к своему стыду, я решил спрятаться за спины товарищей.

Я взглянул на этих ребят, сидевших рядом со мной, и изумился – они, в отличии от меня, были на удивление спокойны. Перед смертельной схваткой парни вели себя достойно – играя дубинками, они повторяли:

– Вот сейчас поработаем.

В тот момент я подумал: «Может это и есть те знаменитые русские мужчины, которые являются лучшими солдатами в мире?»

Мы подъехали к зоне и остановились. За забором слышались удары и крики. Зекам по радио объявили, что прибыли воинские подразделения с задачей подавить массовые беспорядки. Зекам предлагалось прекратить эти беспорядки, а также выдать зачинщиков и подстрекателей.

На крышу здания, стоявшего на территории зоны, влезло несколько зеков. Они увидели нас и передали об этом остальным. Через некоторое время зеки стали сдаваться, выдавая организаторов бунта. Побоище, которого я с таким ужасом ожидал, не состоялось.

Один раз во время вечерней прогулки наш взвод нестройной толпой шел по территории части вдоль забора – придурковатого командира взвода с нами не было. Неожиданно за забором послышался отчаянный крик женщины – было похоже на то, что ее насилуют. Вдвоем с одним парнем из Москвы мы стремительно перепрыгнули через забор.

Действительно, какой-то крупный мужчина пытался там изнасиловать женщину средних лет. Вдвоем обрушившись на этого негодяя, мы попытались его скрутить. Мужчина оказал серьезное сопротивление. Но приобретенное в школе умение задерживать преступников помогло нам – насильника мы все-таки скрутили и повели к проходной нашей части.

Проходная располагалась довольно далеко. Когда мы уже подходили к ней, нас догнал муж пострадавшей. Он сердечно поблагодарил нас за спасение жены и дал нам в подарок бутылку водки.

Сдав преступника часовым на проходной, мы с товарищем зашли за угол казармы и распили подаренную бутылку. Меня удивил тот факт, что я легко за один присест выпил полбутылки водки из горлышка – ничего подобного ранее мне не приходилось делать. Вскоре, стоя на вечерней поверке, я начал сильно пьянеть. Но это уже было не страшно – еще мгновение, и я уже крепко спал на своей койке.

Наконец, обучение в школе прапорщиков закончилось. Закупив ящик водки, мы сели в вагон поезда, направлявшегося в Воронеж. На этот раз никто из офицеров части за нами не следил. Нас, воронежских парней, было довольно много. Со спиртным мы явно перебрали – в вагонах поезда на протяжении всего пути постоянно возникали драки между нашими ребятами и пассажирами поезда. В памяти у меня запечатлелся момент – какой-то пассажир идет на меня с ножом в руке и угрожает его применить. Я бесстрашно иду ему навстречу и бью ногой по этой руке. Мне несказанно повезло. При желании тот пассажир мог меня легко зарезать – я еле держался на ногах. Но он не стал.

Вернувшись в Борисоглебск, я продолжал служить на зоне, абсолютно уверенный в том, что звание прапорщика мне не присвоят. Но произошло невероятное – спустя несколько недель, 30 ноября 1977 года, я был все-таки удостоен этого почетного звания. Документ, удостоверяющий этот факт, до сих пор хранится в моем военном билете. На нем сохранилась маленькая капелька крови.

В тот день, когда мне предстояло узнать о присвоении звания, я заступал на службу в 6 часов вечера. Уходя из дома на дежурство, я обнаружил, что потерял ключ от квартиры. Второй ключ был у матери, а она еще не пришла с работы. Я решил закрыть квартиру изнутри, а затем спрыгнуть с балкона второго этажа. Мне казалось, что второй этаж – это совсем не высоко, к тому же внизу земля была покрыта глубоким слоем снега. Когда я совершил этот прыжок, то по пояс провалился в снег. В одном месте он был покрыт коркой льда. Об нее я с силой ударился лицом и до крови разбил нос. Кое-как я остановил кровь, но в тот момент, когда в казарме роты мне вручали документ о присвоении звания, кровь из носа опять закапала. Одна из капель упала на этот документ.

Парадоксально, но те ребята, которые так усердно старались в школе прапорщиков угодить командиру взвода, еще долго после меня ждали присвоения этого звания. В тот момент я понял, что в армии проще прожить, прикинувшись дурачком.