В стороне от морских дорог

Экспедиции и поисковые партии, проникавшие в глубь страны, показали не только большую перспективность в отношении месторождений нефти, но и сообщили интереснейшие этнографические сведения о племенах, населяющих внутренние районы. В настоящее время поисковые работы все расширяются, что объясняется прежде всего тем, что Австралия вынуждена закупать нефть и нефтепродукты за границей.

Шоссе отошло от океана, и автомобиль несется по холмистой местности, заросшей кустарником, пересекает редкие, не дающие тени рощи эвкалиптов. Затем серпантин шоссе забирается выше и выше в надвигающиеся на него горы, покрытые деревьями с желтеющей листвой и древовидными папоротниками. Это леса саванн, но они не характерны для Новой Гвинеи и занимают всего около 4 % всей площади огромного острова. Но в районе Порт-Морсби господствует сравнительно сухой климат саванн, это связано с тем, что в летнее время он находится в так называемой дождевой тени юго-восточного муссона и в стороне от основного потока северо-западного муссона зимой и весной.

Горы все ближе и ближе, и вот дорога уже идет длинным ущельем. Спева показался каньон реки Лавоки, в который с высоты 30 метров низвергается серебристая лента водопада Роуна. Над миллиардами мельчайших брызг виднелась радуга. Просим шофера остановиться. И хотя в путеводителе было сказано, что водопад окружен «недоступными суровыми скалами», мы решили рассмотреть его в непосредственной близости.

Сразу же у дороги начинаются густые заросли кустарника и высокие травы, мешающие видеть, что делается под ногами. То и дело проваливаешься в ямы или натыкаешься на острые выступы или обломки скал. Но вот трава стала реже, спуск круче и из-под ног вырываются мелкие камни.

Почва здесь располагается коричневыми, влажными от вздымающихся над водопадом водяных брызг пятнами. Последние мокрые уступы скал — и мы в тылу у водопада.

Река Лавоки течет здесь довольно широким потоком. Вода кристально прозрачна, и на дне отчетливо видны овальные углубления — ванночки, отделяющиеся серыми шлифованными ребрами, над которыми дробятся серебристые струи. Бросаем веточку, как будто бы скорость не очень велика, метеоролог Виктор Кошкин решает искупаться в новогвинейском водопаде. Держась за веревку, Виктор осторожно спустился в воду и улегся в ванночку, но не надолго — холодно.

Энергия водопада Роуна уже служит людям: на обратном пути в нижней части ущелья мы увидели небольшое белое здание гидростанции. А сколько еще необузданных водопадов на этом огромном горном острове!

Возвращаемся другим путем. Небольшой деревянный мостик над мутной темно-коричневой рекой. Она так и называется — Коричневая река. Берега ее густо заросли тростником, камышом и папоротниками. Выше по течению в кофейных водах Коричневой реки, как сообщил нам шофер, водятся крокодилы.

Через несколько километров впереди показалась сероватая зелень плантаций гевеи — каучукового дерева. Более всего гевея напоминает наш тополь: серые высокие стройные стволы, овальные темно-зеленые пластинки листьев.

В лесу совершенно отсутствовал подлесок, было как-то пусто, сыро и мрачно. На многих деревьях виднелись стрелки глубоких надрезов, по которым сок, содержащий каучук, стекает в подвешенные под ними сосуды.

Каучуковые плантации Новой Гвинеи находятся преимущественно на плоскогорьях. Их значительно меньше, чем кокосовых плантаций. Несмотря на благоприятные условия, площади посадок гевеи не расширяются вследствие падения мировых цен на каучук. Весь экспорт каучука идет в Австралию.

И снова мы окунулись в теплый воздух, опять слепит глаза тропическое солнце.

Все ближе морской берег. Еще не очень поздно, и хотелось бы заехать в прибрежную деревушку, о которой говорил Брукс, но успеем ли? Шофер утвердительно кивает головой.

Последний спуск — и мы въезжаем в деревню. Дома, похожие на большие пчелиные ульи на сваях, выстроились вдоль берега, а иные забрались в океан. Вероятно, в прилив вода подходит к полу хижин, состоящих из бамбуковых палок, переплетенных лианами. Эти «океанские» хижины сообщаются с берегом с помощью шатких мостиков. Деревня пустынна, только шумная ватага ребятишек, бросив игры, с любопытством рассматривает нас.

Шофер превращается в гида и ведет нас по деревне. На мосточке у одной из хижин сидит старик и прилаживает деревянный поплавок к узкой длинной полоске сети, на другом краю которой балласт из раковин тридакн. Старик одновременно ухитряется и рыбачить — к большому пальцу правой ноги у него привязана леска, на конце которой крючок с приманкой.

Спрашиваем позволения заглянуть внутрь хижины. Вход в хижину — небольшое четырехугольное отверстие, к которому снаружи приставлена лестница. Одна комната; обстановка самая простая — на полу спальные циновки из листьев пандануса, бруски дерева, видимо, заменяющие подушки. В углу немудреная кухонная утварь — несколько глиняных горшков местного производства, металлические кастрюли и жестяной бидон. Шофер сказал, что металлическая посуда в папуасских и меланезийских прибрежных деревнях вошла в обиход.