В стране чайных чашек

– Ну да, а ты мечтаешь выйти замуж за кронпринца, который больше не принц, а просто еще один несчастный мальчишка-беженец, который живет где-то в американской глуши! – фыркнула Джале. – Я думала – ты одна такая, а у вас, оказывается, вся семья странная: все только и думают о том, как бы породниться с какой-нибудь знаменитостью! Нет, Мина-джан, ты выйдешь за того, кого выберут твои родители, и точка! Заруби это себе на носу.

От этих слов Мине очень захотелось как следует оттаскать подругу за волосы, но они были надежно прикрыты скользким шелковым хиджабом, поэтому она сказала:

– К твоему сведению, мои родители не верят в эту старомодную ерунду!

– Хватит болтать! – перебила Сепиде и в свою очередь выхватила кассету у Мины из рук. – Бита, дорогая, можно мне взять ее у тебя хотя бы на один день? Ну, пожалуйста! Очень тебя прошу!

Джале и Мина возмущенно завопили. Они хотели попросить Биту о том же. Джале напомнила Бите, как три недели назад она одолжила ей свой лучший блеск для губ, который та почти весь истратила. Сепиде обещала Бите три пластинки «настоящей мятной» жевательной резинки, которую прислал ей из Америки дядя.

– Я же твоя лучшая подруга! – только и сказала Мина. Ничего больше ей в голову не пришло.

В конце концов решено было сыграть в «камень, ножницы, бумага». Чтобы определить, кто первый получит кассету, понадобилось три раунда, причем Джале обвинила Сепиде в том, что она жульничает. Сепиде же утверждала, что и не думала хитрить, что она выбросила «камень» – и что с того, что ее кулак получился похожим на «бумагу»? В конце концов, они решают очень серьезный вопрос, и нечего тут смеяться над ее пальцами (у нее был синдром гипермобильности суставов). На это Джале возразила, что никакая болезнь не дает ей права мошенничать, отчего Сепиде едва не расплакалась. В конце концов Бита предотвратила назревающую ссору, сказав:

– Первой будет Мина, потому что она – моя лучшая подруга.

После школы Мина помчалась прямо домой. Вставив кассету в магнитофон, она нажала клавишу воспроизведения. Из динамиков зазвучала музыка, и Мина принялась танцевать на диване (точнее, она просто подпрыгивала на мягких подушках как можно выше, чувствуя себя свободной от постоянных нравоучений и надзора). Музыка ей очень нравилась, и Мина включила магнитофон на полную громкость.

Поздно вечером она достала из кассетного футляра обложку-вкладыш и увидела, что внутри напечатано на фарси имя мужчины-певца, который был изображен рядом с Оливией Ньютон-Джон с ее внешней стороны. Некий Джон Траволта из Нью-Джерси.

Спустя неделю (именно на такой срок ей досталась пленка, на которой, как она выяснила, были записаны песни из какого-то американского фильма под названием «Бриолин») Мина передала кассету Джале. Она сделала это во время перемены, предварительно завернув заветную коробочку в салфетку, словно это был бутерброд с цыпленком и маслом. К этому времени она знала наизусть многие слова главных песен: «Летняя любовь», «Безнадежно предана тебе», «Ты единственный, кого я хочу», а их мелодии начинали звучать у нее в голове в самые неподходящие моменты, например во время утренних молитв или когда они маршировали в ногу, скандируя патриотические лозунги и речевки, или – еще хуже – когда закутанная в плотное покрывало госпожа Амири расхаживала по классу, заглядывая в их тетради. Мина понимала: если бы учительница слышала хотя бы половину слов, звучавших у нее в голове, она немедленно отправила бы ее прямо в тюрьму. «У меня бегут мурашки, // их становится все больше, // я теряю над собой контроль». Шагая домой под мрачными взглядами революционных гвардейцев-басиджей, она бормотала себе под нос: «Наверное, я сошла с ума, // но я снова влюблена, // безнадежно влюблена // в тебя». Некоторых слов Мина пока не знала и повторяла со слуха, не понимая смысла: на частных занятиях по английскому языку, куда ее записала Дария («Тебе нужно заниматься дополнительно!»), они прошли пока только самые простые слова: «любовь», «лето» и «хочу».

– Знаешь что, Бита?.. – шепнула Мина подруге на следующее утро во время скандирования лозунгов.

– Что? – Густые темные брови Биты подскочили к самому платку.

– Я решила, что, если бы я передумала выходить за принца, это было бы не очень хорошо, – горячо зашептала Мина, пока директриса выкрикивала очередную патриотическую чушь. – Но если по какой-нибудь причине у нас с ним ничего не получится, я могу выйти за Джона Траволту. По-моему, он тоже очень неплох.

– Ну, желаю вам долгого счастья в совместной жизни! – подмигнула Бита.

Лишь огромным напряжением всех сил девочкам удалось не захихикать.

После занятий Бита зашла к Мине и подарила ей новую магнитофонную кассету, на которую ее брат переписал пленку с Траволтой и Оливией Ньютон-Джон. Мина так обрадовалась, что сразу же вставила ее в магнитофон, потом схватила подругу за руки и потащила танцевать.