В стране слепых

Теперь Джедидия убеждал своих друзей, что мир представляет собой не научную загадку, а инженерную проблему.

– Я не стану отрицать, что такая необходимость существует, – вежливо заметил Мичем. – Вы же помните – первые общества аболиционистов возникли именно на Юге, а не на Севере. Рабство разорило наши края. Хлопок вытесняет прочие сельскохозяйственные культуры, причем сами мы его почти не перерабатываем – менее двух процентов. На долю Юга приходится меньше четверти федеральных железных дорог. Вклады в банках не превышают десяти миллионов долларов. Да что там говорить, в одном только Нью-Йорке вдвое больше ликвидных капиталов, чем на всем Юге! – Он кивнул на доску с переплетенными кривыми. – Даже колыбели для наших младенцев делают на Севере, равно как и лопаты, чтобы копать могилы для наших мертвецов. Однако, – продолжал Мичем, – не можем же мы силой навязать нашим землякам освобождение негров! Стоит только заикнуться, и Юг тут же отколется.

– Все это одни разговоры, – махнул рукой Финеас. – Мы их слышали еще во времена свары по поводу прав отдельных штатов. Ну и что в результате? Пшик. Кроме того, из пяти с лишним миллионов южан едва лишь триста пятьдесят тысяч владеют рабами, причем у половины из них не наберется и пяти негров. С какой стати четыре миллиона арендаторов и мелких землевладельцев пойдут проливать кровь во имя привилегий богатых плантаторов?

Айзек оторвался от блокнота, в котором что-то писал, и поднял взгляд на спорящих.

– Ну так и что, если отколется? – хмыкнул он. – Скатертью дорога! – Он ткнул пальцем в кривую технологического прогресса. – Юг висит камнем у нас на шее…

Мичем побагровел. Дэвис с трудом сдержал гнев.

– Поосторожнее, сэр! – отчетливо выговорил он. – Вы задеваете нашу честь.

– Если Юг отделится, – тихо произнес Илай, обращаясь к Айзеку, – Север начнет войну. А может, и Запад не останется в стороне. Речь будет идти уже не о правах негров, а о сохранении федерации. Ни к чему хорошему это не приведет.

– Войну? – рассмеялся Мичем. – Если Юг выйдет из федерации, Север не осмелится и пальцем пошевелить. Джентльмены-южане учатся воевать с колыбели. Кто сможет им противостоять – ремесленники, бакалейщики?

– Вот как? – усмехнулся Айзек. Он подошел к доске и быстро набросал систему уравнений. Закончив, отступил в сторону.

Дэвис поглядел на доску и вздрогнул.

Мичем фыркнул, взял у него мел и добавил в уравнение еще одно слагаемое. Решение изменилось. Полная победа Юга.

Айзек покачал головой.

– Нет, Англия с Францией встревать не станут.

– Чепуха! Куда они денутся без южного хлопка? Встрянут как миленькие или останутся с голой задницей! – Мичем с Финеасом расхохотались. Дэвис иногда поражался тому, как легко Миссисипи с Массачусетсом находят общий язык.

– Джентльмены! – Трость Джедидии снова ударила в пол. – Мы зря теряем время. Война начнется только в том случае, если Юг отколется, а он на это пойдет, если решит, что освобождение рабов навязывается ему федеральным правительством. Такое может произойти лишь при большинстве аболиционистов в правительстве и Сенате и только если коллегия выборщиков проголосует за такого же президента. Поскольку ни демократам, ни вигам пока не грозит опасность попасть под влияние аболиционистов, такой расклад практически исключен. Перемножьте вероятности сами – результат получается пренебрежимо малый.

Но не нулевой! Даже теперь, спустя десятилетия, Дэвис Белло отчетливо помнил мелькнувшую у него тогда мысль.

– Сэр?

Белло вздрогнул и открыл глаза, впуская в сознание изменившийся мир.

– Что-то не сработало, – пробормотал он, глядя на фигуру, нависшую над ним в полумраке. – Все пошло не так.

– Сэр? – У кровати стоял слуга, его лицо выражало вежливое недоумение.

– В чем дело, Джордж? – спросил Белло раздраженно.

– Вам пакет, сэр. Из банкирской конторы Гормана и Стаута. Посыльному приказано передать вам его лично в руки.

Дэвис Белло сидел один в малой гостиной и рассматривал запечатанный конверт. Рядом на буфете ждал поднос с завтраком. Этот почерк… Не может быть, про ту историю все давно забыли. Он подкрутил газовый рожок – пламя зашипело, и в комнате стало чуть светлее. Вгляделся снова… Да, никаких сомнений, почерк Брейди Куинна!

Сколько лет прошло с тех пор, как он исчез? Так много, что и думать не хочется. Какой блестящий ум! Один из лучших в обществе. Как жаль, что у Брейди не хватило характера для практической работы! Да, проблема Линкольна… Теперь он припоминал. Именно поэтому Куинн и ушел. Дело малоприятное, но необходимое – это следовало из уравнений.