В стране слепых

Кеннисону удалось добраться до своего офиса лишь к полудню, пройдя сквозь строй репортеров. Едва раскрылись двери лифта, как фейерверком засверкали фотовспышки, и десятки вопросов слились в невообразимую мешанину звуков. Собравшись с духом, Кеннисон шагнул из лифта в холл, где галдящая толпа взяла его в кольцо. «Точно загонщики на охоте», – подумал он. На мгновение ему представилось, будто они оттесняют его к шахте лифта, как их предки когда-то загоняли на край обрыва мамонтов. Кеннисон невольно оглянулся, убеждаясь, что двери лифта за спиной надежно закрыты.

Повернувшись к репортерам, он одернул жилет и поправил галстук.

– Весьма сожалею, – произнес он сухо и чуть-чуть иронично, – но мне по-прежнему нечего сказать по поводу обвинений, выдвинутых этой сумасшедшей. Меня удивляет, что кто-то может принимать ее всерьез. – Он слегка улыбнулся. – Вам следовало бы задавать вопросы психиатрам, а не социологам.

До спасительной двери офиса «Кеннисон демографикс» было совсем недалеко – всего лишь пересечь холл…

– Заседание в пятницу было успешным?

Сохраняя спокойствие на лице, он повернулся к репортеру из «Кроникл».

– Простите? О каком заседании вы говорите?

– Вчера корреспонденты «Чикаго сан таймс» дежурили у особняка небезызвестной Женевьевы Вейл, которая, как полагают, возглавляет тайное общество. Долгое время ничего не происходило, а потом приехала полиция и всех разогнала.

– Видимо, в тот день с новостями было негусто, – улыбнулся Кеннисон.

– Возможно, но почему вдруг полиция? Ведь кто-то должен был дать команду, верно? В общем, они уехали, сделали круг и вернулись к особняку. И что бы вы думали? Из ворот выезжали лимузины, больше десятка, и стекла чернее, чем душа сборщика налогов. А их номера…

– Что – номера? – быстро спросил Кеннисон, забыв об осторожности.

– С номерами странная история. Правда, записать удалось не все, только три, – машины были слишком далеко…

– И что?

– Один числится за пунктом проката, но там клянутся, что машину в тот день никто не брал и вообще это никакой не лимузин, а малолитражка. Двух других не только нет в компьютере, а якобы вообще никогда и не было.

Кеннисон презрительно хмыкнул:

– Значит, ваши коллеги неправильно записали номера.

– Наверное. И все-таки любопытно, что за шишки там встречаются, – это и в самом деле напоминает тайное общество…

– Пока не появилась эта ненормальная со своими голословными обвинениями, я ни разу не слышал о Женевьеве Вейл. Полагаю, однако, что если она так богата, как утверждают, то нет ничего удивительного в том, что к ней приезжают люди ее круга, к примеру, на званый обед. Вполне возможно, она даже дорожит неприкосновенностью своей личной жизни и не позволяет кому попало ошиваться возле своей двери, что тем не менее едва ли дает основание для обвинений в заговоре.

– А где вы сами провели выходные? – спросил корреспондент «Пчелы».

– У себя в коттедже, в Мэне, ловил рыбу, если вам так уж интересно.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Кеннисон пропустил вопрос мимо ушей.

– Это ваше официальное заявление, мистер Кеннисон? – Внештатный корреспондент «Таймс» по Западному побережью.

Он покачал головой:

– Никаких заявлений. Я не желаю иметь отношения к грязным скандалам и вас призываю к тому же. Удивительно, что такое уважаемое издание, как «Таймс», интересуется темой, более подходящей для первой полосы желтой газетенки.

Вопросы посыпались градом, но Кеннисон решительно растолкал толпу, рванул дверь и протиснулся в образовавшуюся щель, оказавшись в безопасной тишине офиса. Вавилонское столпотворение осталось позади. Устало прислонившись к двери, он достал платок и вытер лоб. Нет, просто так это дело не кончится. Копать они не перестанут никогда. То репортеры, то сыщики какие-нибудь… А может, и агенты спецслужб! И любые привычные меры защиты вроде стирания следов Брейди Куинна во всех базах данных принесут не больше пользы, чем приносили до сих пор. Слишком много осталось бумажных документов, и даже те, что в Сети, чаще скопированы с бумажных архивов. Кроме того, факт утечки данных сам по себе весьма красноречив. План Винсента Торино – и тот требует особой осторожности. Наводнение Сети потоком заведомо ложных «разоблачений» слишком явно напоминало бы дымовую завесу. Тот, кто прячется, привлекает к себе больше всего внимания…

Умышленно или нет, но Бомонт создала ситуацию, в которой единственный возможный способ защиты – это бездействие. Любые активные контрмеры в конечном итоге лишь подтвердят обвинения.

Кеннисон почувствовал, что все в офисе смотрят на него, и поспешно расправил плечи. «Проклятые газетчики», – пробормотал он, как бы оправдываясь. Служащие понимающе закивали. С тех пор как разразился скандал, их всех не переставали донимать расспросами. Впрочем, Кеннисон нисколько не боялся, что кто-нибудь может проговориться, – по той простой причине, что никто ничего и не знал. Они были всего лишь служащими «Кеннисон демографикс» и никаких связей с обществом не имели. Все, кроме одной – помощницы Кеннисона по имени Пруденс Бейкер. И, разумеется, если не считать ночной смены.