В сумерках близкой весны

…Её заперли в комнате и насиловали целый месяц. Пили, даже когда закончились деньги, те самые, которые у неё были с собой, месячная зарплата, отпускные, и насиловали. Маму она больше не видела. Отец не обращал на неё никакого внимания. Её били по лицу просто так, ведь она не сопротивлялась. Немела от ужаса и чуть не теряла сознание. Отчего не убежала? Не дралась за свою свободу? Не могла. Происходящее было отвратительно. И уже не казался важен красный диплом и работа в библиотеке, не доставляла гордость новая квартира. Волосы шевелились на затылке от страха и боли. И только это было важным и настоящим. Тяжело предательство людей, которых считала родителями. Она была уверена, что всё закончено. Её убьют. Иначе не скрыть преступления. А потом пришла бабушка и забрала её. Она приказала ей уезжать и никогда не возвращаться.

– Не смей заявление написать в милицию! Ничего не докажешь! Сама виновата! Нечего тебе тут делать! Убирайся отсюда! Потаскуха, как мать твоя!

Ундюгерь уехала, прижимая к себе грязную косметичку с паспортом и гигиенической помадой. Вернувшись домой, горько плакала и боялась спать по ночам. Мечтала о смерти, задаваясь вопросом, а для чего её родили на свет? Кому она нужна? Почему её все ненавидят? Изо всех сил пыталась не думать о том, что было. Никуда не ходила, сторонилась людей, варила гречневую кашу и ела варенье, с любовь сваренное в прошлом году. Потом собралась и вышла на работу. Но больше не была прежней. Внутренние слёзы бились в ней, разбивая хрупкие надежды на счастье. От мамы вновь начали приходить добрые письма. Ундюгерь холодела от ужаса, получая их. Научилась, выбрасывать, не вскрывая. Научилась не отвечать. Игнорировать тяжело, когда видишь к себе добро. Но это добро лживо. Ундюгерь научилась разбираться в подлости и лжи. Близкие люди её научили. Она долго боялась, что они приедут к ней, узнают адрес. И кошмар возобновится. Положила нож под подушку. Не для них, для себя.

Беременность свою распознала не сразу. Ей было плохо физически с тех самых пор, как она вернулась от родителей. Страх и ужас произошедшего, мучил, разбивая нервы. Стал болеть желудок, выпадали волосы, ломались ногти и трескалась кожа. На работе уговорили сходить к врачу, когда она чуть не потеряла сознание.

Услышанное потрясло её. Беременна! От одного из тех пьяных животных! Беременна! В ту ночь лежала без сна, прислушиваясь к себе. Конечно, надо ненавидеть этого ребёнка, устроить истерику и избавиться от него. Только аборт! Это исчадие ада никому не нужно! Ещё один волчонок, побитый жизнью, моральный урод с тёмными генами и мутной кровью. Она будто видела свою бабушку, плюющую эти слова ей в лицо. Но наутро Ундюгерь твёрдо решила – родит! Этот ребёнок такая же жертва, такой же одинокий, несчастный и беззащитный. Она изменит это! Исправит всё! И впервые за то тёмное время радость и надежда блеснули в её глазах. Появился смысл жизни…

Анжела отложила альбом и посмотрела на Ундюгерь.

– Как вы познакомились с Женей?

– У нас общий друг был. Он и познакомил.

– Был?

– Да, сейчас мы не дружим. Давно не виделись. Он уехал на Север, там женился.

…Тогда она решила, больше никаких мужчин! Секса получила на всю оставшуюся жизнь. С неё хватит! Но Женя был особенный. В нём тоже бился страх и внутренние слёзы. Он тоже задавался вопросом о своей жизни. И они, два странных, измученных человека, соединились и поняли, что не могут друг без друга. Она понимала его без слов, а он понимал её. И он так же хотел этого ребёнка.

Ундюгерь не могла рассказать Анжеле подробности своей жизни. Ей и в голову это не приходило. Но картины прошлого сменяли одна другую в её сознании. От них уже не было так больно. Женя с Антоном сделали её сильной. Они помогли ей выжить.

– А если он опять придёт?

– Кто? – не поняла Анжела, думая о своём.

– Марат.

– Ты не откроешь ему. Номер телефона в чёрный список. Пригрози, что напишешь заявление в полицию.

– Вы не думайте, я не боюсь.

– Конечно, не боишься! – Анжела улыбнулась ей, испуганной, взъерошенной, как воробушек. – Не нужно общаться с этими людьми. Просто не нужно.

Они помолчали. Анжеле нравилось сидеть на мягком диване и слушать, как в прихожей тикают часы.

– Не хотите ещё чаю?

– Нет, спасибо.

– Посидите ещё. Не уходите.

– Хорошо.

– А вы знали Женю?

– Нет, – она смутилась, хрустнула пальцами. – Один раз видела его. Он подвёз меня. Я стояла на остановке, автобус не пришёл. А он ехал мимо, пожалел меня.

– А как вы узнали, что это Женя?

– Потом узнала.

– Я скучаю по нему. Но… тогда было очень больно, когда он ушёл, прошлым летом. Я будто тогда его потеряла. Сейчас просто пусто.

– А почему он ушёл? – осторожно спросила Анжела.

– Антон нагрубил ему, – Ундюгерь уткнулась в вязание. – Он сказал, что Женя ему не отец. Вышло ужасно.