В тени Канченджанги

Время шло, а мы по-прежнему держали путь наискось, влево, по глубокому, рыхлому снегу. Было около трех. Нас уже сломила усталость, через каждые несколько минут мы падали во влажную белизну вместе с нашим больным, но продолжали продвигаться в направлении спасательного лагеря IV. Увы, никто не появлялся в пределах нашей видимости. Язык, рот вспухли и потрескались — это оттого, что мы поглощали снег. Брюки давно успели промокнуть, и ощутимый холод охватывал икры и ступни.

«Что будет, если нас здесь настигнет ночь?! Отмороженные ноги! Пусть же наконец явятся коллеги! Пусть заберут Юзека! Ведь мы подыхаем от усталости: за спиной у нас — вершина! Почему их нет?» Во мне говорил только подсознательный, звериный страх и жажда, чтобы кто-то облегчил мою участь, взял мой рюкзак и верёвку, позаботился о Юзеке, чтобы наконец появилась палатка, в которую можно забраться и отдохнуть.

Наступили сумерки. За плечами у нас — десять часов мучительного пути. Мы засомневались, сумеем ли вообще отыскать сегодня друг друга в беспредельных снегах террасы.

— Хоп, хоп!.. Хоп!.. Хоп!..— орали мы как сумасшедшие. А вдруг они за грядой? Никто, однако, не отзывался.

— Покричим еще! — настаивал Войтек.

Мы были бессильны перед лицом этого бескрайнего снежного пространства. И не могли понять, почему наши коллеги еще не добрались до нас. Мы должны идти! Любой ценой надо пытаться это делать. Иначе... не избежать трагического исхода! За ближайшим ребром должен быть лишь отрезок пути по снежному полю и лагерь. Да, там должен находиться лагерь!

Глубокий снег уступил место твердому фирну. Склон становился все круче. Недалек был уже край террасы и почти двухкилометровый обрыв над лагерем II. Под тонким слоем пушистого снега появился лед. А это крайне опасно.

Вместе с Вальдеком мы удерживали всю четверку на ледорубах, а они не могли найти места, где можно было бы примоститься. Наконец нашли точку опоры. Но как теперь выбраться за пределы ледового поля? Войтек сделал попытку, но отступил. Я прошел несколько дальше, но они, видимо, не верили, что я сумею удержать всех пятерых на ледорубе. Вальдек достал молоток и ледовые крючья, вбил несколько штук, спустил коллег ниже, а потом принялся выделывать акробатические номера, чтобы добраться до нас. Уже темнело, стал прихватывать мороз. От скал нас отделяло, возможно, каких-нибудь сто — сто пятьдесят метров. И тогда мы увидели Петра с Анджеем. Они стояли тут же, рядом, ниже гряды.

— Давайте сюда! — кричали они.

— Идиоты! Это вы идите сюда! Здесь сплошной лед! Вы должны были добраться до нас уже давно. Должны были помочь нам. А теперь, когда у нас под ногами ледяной обрыв, они кричат: давайте сюда! Постукайте себя по лбу, — кричал я.

Полчаса спустя, страхуясь при помощи крючьев, которые укрепил Вальдек, мы спустились под скалы. Было уже шесть.

— Почему так поздно? — накинулись мы на них.

Но вопросы были излишни. Стоило взглянуть на них, чтобы понять, что и они хлебнули горя. Постаревшие от усталости лица, бессмысленные взгляды.

Юзек уже сидел на рюкзаке. Доктор достал кислородный баллон, аппарат, мундштук, потом потянулся к аптечке.

— Где ваша палатка? — поторапливал он нас.

— У нас ее нет... Возьмите Юзека к себе... Наша палатка осталась наверху.

— Что?! У вас нет палатки?! — У него прямо сперло дыхание. — И у нас нет...

Не было сил выяснять теперь, как получилось, что и мы, и они понадеялись на то, что другая группа тащит с собой палатку. Впрочем... сейчас все это уже не имело значения. Сделалось совершенно темно. Нам предстояло ночевать в снегу, но если бы речь шла только о нас, мы, вероятно, не предприняли бы ни малейшего усилия. Но как помочь Юзеку? Ведь он может просто не выжить.

Рубинек принялся долбить ледорубом щели под скалами, образующими основание выступа.

— Идите сюда! Выроем пещеру!

Через минуту он, а потом и Вальдек скрылись в туннеле под снегом. Мы в полной апатии сидели возле Петра, трясясь от усталости и холода. Ломило головы и мышцы.

Явился Доктор.

— Панове, всем буметан против обморожения, — протянул он нам какие-то таблетки.

Безвольные и равнодушные, мы глотали их. Петр извлек из рюкзака термос с питьем. Мы жадно протянули руки.

— Это... только... для Юзека... У меня... тоже весь день... во рту... не было ни капли... — Он говорил хрипло, с большим трудом. — Я совершенно задыхаюсь. Не могу откашляться.

— Может, у тебя найдется что-нибудь перекусить?

— Конфеты, шоколад, сушеные фрукты.

Прошло несколько минут, четверть часа. Я отправился помочь коллегам. В пещере, однако, невозможно было уместиться. Юзек уже лежал в спальном мешке, рядом с ним расширяли яму Збышек, Вальдек и Войтек. Для нас здесь места не оставалось.

— Весек! Надо копать другую пещеру!

Петр, смертельно измотанный, безразличный уже ко всему на свете, завернулся в спасательное полотнище из алюминиевой фольги, разложил на снегу верёвки и рюкзак и молча повалился на них.

Было уже около одиннадцати, когда нам удалось вырыть небольшую нору под скалами. Мы расшнуровали ботинки и улеглись на рюкзаки. Хорошо, что Юзек уже под опекой Доктора...