В тени шелковицы

Соседку по купе, сидевшую в метре от него, он заметил далеко не сразу, только когда проводник включил электрическое освещение.

— Соседушка, это вы? Откуда вы взялись, — воскликнул он в изумлении, потому что рядом с ним сидела Бабчанова.

— Штефан, надо же, — женщина всплеснула руками. — Куда это вы едете?

Они разговорились, и из ее рассказа Решетар узнал правду о том, что случилось с Бабчанами.

Из села они действительно эвакуировались последними. Наверное, поэтому на их долю выпали еще более тяжкие испытания, чем другим колонистам. Сначала они даже не знали, куда им податься, и уже по дороге решили искать приюта у Бабчанова старенького дяди, который жил совершенно один в деревушке у Штявницкого нагорья.

Старик принял их радушно, даже обрадовался, что они приехали: дескать, хоть кто-то будет при нем, когда смерть придет. Только Бабчан недолго пожил на новом месте, не прошло и года, как его не стало. Слишком близко к сердцу принял он страшные, трагические перипетии последнего времени. Да и дальнейшие события, обрушившиеся на человечество одно за другим, были столь же безрадостными, они угнетали его, убивали всякое желание что-либо делать. Он только и знал, что сидеть на кухне и крутить ручку приемника, слушал известия тех и других, пока не допереживался до смерти.

Детей у Бабчанов не было, поэтому, схоронив мужа, соседка осталась в избе одна со стариком дядей. В конце войны умер и он, ее уделом стало полное одиночество. Из родни у Бабчановой оставалась в живых только старшая сестра, но та жила слишком далеко.

Сразу же после окончания войны к вдове нагрянул Штевица и предложил продать ему хозяйство на юге. Раньше она никогда не видела этого человека, понятия не имела, откуда он пронюхал о возможности выгодной сделки. Она не собиралась возвращаться назад и далее не поехала взглянуть сама, а поручила адвокату съездить туда вместе со Штевицей и сообщить ей, в каком состоянии находится хозяйство. Адвокат был тот второй человек, который приезжал тогда со Штевицей на машине, соображал Решетар, пока Бабчанова повествовала ему о событиях тех дней.

Оба потом приехали к ней, и адвокат заверил ее, что дом разграблен и отчасти даже разрушен, так что придется строиться заново. Штевица добавил к этому, что земля в нынешних условиях тоже не представляет большой ценности. Он уверял, что землю в самое ближайшее время заберут под колхозы, — чтобы женщина ненароком не раздумала и не запросила больше, чем он намеревался дать.

Когда они подсунули договор о купле-продаже, она без колебаний подписала его. Так Штевица за смехотворно низкую цену приобрел хозяйство Бабчана.

Нет, Штевица никогда не был крестьянином и не собирался им становиться. Хотя он и делал вид, что его первая и последняя привязанность — машины, но и это не соответствовало истине. По-настоящему он был только ловчилой-спекулянтом, который держит нос по ветру всех направлений, чтобы вовремя учуять, откуда ветер дует в данный момент, и угадать, откуда подует завтра. Никогда в жизни он не приложил руку к настоящему делу и, словно клоп, сосал чужую кровь. Он паразитировал на чем угодно: на людских несчастьях и страданиях, на людской глупости и жадности, на недостатках в общественной жизни, на доверчивости простых людей, на их наивной, безграничной вере в человека.

Деньги, полученные за проданные земли, Штевица немедленно пустил в оборот. Свойственными ему методами он накупил различных машин, в том числе и долгожданную молотилку, а через несколько месяцев приобрел в близлежащем городке доходную слесарную мастерскую. Ее владелец, некий Фишман, в срочном порядке собрался выехать в Палестину и был рад, что нашел покупателя.

После всех этих удачных коммерческих операций Штевица в скором времени стал одним из самых состоятельных людей в селе. Он заважничал, уже не торчал день-деньской дома, а все чаще появлялся на людях в корчме, где ему попадались такие, кто соглашался принимать от него угощение и слушать его хвастливые речи, которые всегда были у него наготове, после первой же рюмки они потоком лились из гортани.

Чаще всего он любил повторять одну фразу: «Нет такой дорогой вещи, чтобы ее нельзя было купить, не родился еще такой человек, которого бы я не купил…»

Все у него шло как по маслу. К молотилке он нанял механика, который работал у него за жалованье, а Штевица клал в карман чистую прибыль, в мастерской трудились два надежных подмастерья, над которыми он осуществлял только общий надзор; казалось, фортуна всегда улыбается ему — он даже не прилагал особых усилий, а все удавалось.

Да, ему все удавалось, и вдобавок он мог всласть посмеяться, видя, как Млейнеки, Гудец, бедняга Шефлик, который все еще выплачивал ссуду, да и все прочие, кому он продал земельные участки, корчатся от злости за то, что он провел их, что оказался предусмотрительней, чем они. В округе создавались первые единые сельскохозяйственные кооперативы, а немного погодя такой кооператив образовался и у них в селе.