В тени шелковицы

В то лето, когда Йозеф приехал на побывку, драк на танцах не случилось; наоборот, однажды сын вернулся домой в приподнятом настроении. И на другой день тоже ходил как во сне. Матери ничего не сказал, но она и сама смекнула, что с ним творится. Только имени девушки, вскружившей сыну голову, она не знала. Однако вскоре и оно ей стало известно — со злорадным смешком его сообщила ей одна из соседок.

Говорят, красивая, да что толку, ведь она дочка Селецкого! Не отдаст он ее ни за Йожо, ни за кого другого из поселка колонистов. Паулинка, твердили соседки, выбей блажь у сына из головы, что у нас, своих девок мало? Сама знаешь, чем кончаются такие неравные браки, жалко будет, если парень поплатится за свое безрассудство.

— Да ведь он еще не женится, — возражала Паулина.

— Когда женится, поздно будет, — отвечали оскорбленные кумушки.

Осенью Йожо демобилизовался, и Паулина поняла, что его чувство к Ирме не было мимолетным увлечением.

Однажды в воскресенье, после обеда, когда она подремывала в горнице на диване, Йожо подошел к ней:

— Мама, выйди на минутку в кухню: я хочу тебе представить одного человека.

— Кого? — Она замерла.

— Да знаешь ты кого, об этом весь поселок говорит.

— А ты не мог предупредить меня заранее, что приведешь ее? Ты у них уже был?

— Еще нет.

— Как так? Ведь сначала положено идти в гости парню, — сказала мать.

— Мне — к Селецкому?

— Придется.

— Лучше начать с нашего конца.

Так Паулина познакомилась с Ирмой.

В тот год зима выдалась лютая. Уже на Микулаша стояли морозы, а за неделю до рождества снегу навалило по колено.

В воскресенье днем Йозеф отправился в Ветерный на свидание с Ирмой.

Обычно он ходил по дорожке вдоль железнодорожной линии. Но сейчас дорожку занесло снегом, и он пошел окольным путем по шоссе.

Уже издали он заметил, что на том месте, где они обычно встречались, прохаживается кто-то другой.

Подходя ближе, он узнал старика Селецкого.

Ну, чему быть, того не миновать, подумал Йозеф и энергично зашагал к нему.

Старик заметил его только в последнюю минуту. Он не ждал, что Йозеф придет с той стороны.

Йозеф поздоровался и выжидающе молчал.

— Ты знаешь, кто я, — хмуро сказал старик.

Йозеф кивнул.

— Ирма не придет. И ты с ней больше не встречайся! — В голосе его была твердость. — Я говорю серьезно.

Ирмин отец опирался на суковатую палку, холодный взгляд оценивающе примеривался к Йозефу, и тому вдруг стало не по себе.

— Почему не придет? Мы же договорились…

— Не придет. Она выходит замуж.

— За кого это она выходит замуж? — усмехнулся Йозеф.

— За одного из наших, — сказал Селецкий таким тоном, что у Йозефа сразу пропала охота смеяться.

— Это она должна сообщить мне сама, — возразил он.

— Она поручила это мне!

— Этого мне мало.

— Придется довольствоваться.

— А я пойду и сам ее спрошу, — вспыхнул Йозеф.

— Я спустил собак, так что не рекомендую приближаться к дому…

Йозеф посмотрел на старика и понял, что тот не шутит. Он знал, на что способны злобные стражи одиноких усадеб, непривычные к чужим людям, недоверчивые, полудикие псы, преданные своим хозяевам.

— Насилием вы ничего не добьетесь, — сказал он. — Я найду способ встретиться с Ирмой.

Старик только усмехнулся.

— Она выйдет замуж только за меня! — закричал Йозеф. — Вы же знаете, она об этом мечтает.

— Она и видеть тебя больше не желает!

Все последующие дни Йозеф придумывал разные хитрости, чтобы обойти старого Селецкого.

Ничего путного не придумывалось.

Он писал Ирме письма, посылал их срочными и заказными, отправил даже телеграмму, но ответа не получил.

В феврале он случайно встретил Кату, Ирмину подружку из Ветерного.

Ката попыталась увильнуть от ответа, но потом призналась, что Ирма обручена с Беньямином.

— С виноградарем, у которого новый дом возле шоссе, — добавила она в пояснение.

— Так ему же сорок лет, — закричал Йозеф. — Разве он годится ей в мужья?

Йозеф решил любой ценой попасть в усадьбу Селецкого, чтобы самому убедиться в намерениях Ирмы.

Он подговорил помочь ему Феро Турчека. Феро долго колебался, но под конец уступил уговорам приятеля.

Феро был в артели трактористом, с помощью его трактора Йозеф и хотел проникнуть к Селецкому. Поедем без прицепа, рассуждал он. Кабина закрытая, собаки в ней не страшны. Подъедем прямо к крыльцу — двор сзади не огорожен. А там будет видно. Лучше всего ехать около полудня, тогда никто не заметит, что Феро с трактором куда-то запропастился. Все будут думать, что он поехал домой на обед.

Они сделали все в точности так, как Йозеф себе представлял. Ехали сначала по шоссе, потом по бровке холма спустились к железнодорожному пути и поехали вдоль линии; псы бросились на трактор, но они, не обращая внимания на яростный лай, въехали во двор.

Во дворе Федор развернулся, подогнал трактор к крыльцу и остановился.

Собаки заходились лаем, демонстрируя свое рвение, остервенело бросались на гусеницы трактора. От шума проснулся бы и мертвый, но в доме ничто не шелохнулось.

Йозеф надеялся, что выйдет Ирма, отгонит псов и он сможет с ней поговорить.

Но он плохо рассчитал.