В тени шелковицы

Поезд увез Паулину обратно на юг, к вечеру она была дома. Прежде всего она зашла удостовериться, съел ли сын приготовленную для него еду. Куда там! Почти все стояло как было. Она дала б ему хороший нагоняй, но Йожо не было дома. Он заявился только около восьми, а за это время вся злость из нее ушла. Она сказала только:

— Почему ничего не ел, хочешь чахотку схлопотать?

— Я ж тебе говорил, чтобы ты столько не варила…

— Так давай хоть сейчас поешь! — решительно сказала мать и начала выставлять перед сыном полные тарелки.

Йозефа не надо было долго упрашивать, он с аппетитом принялся за еду.

Пока он ужинал, Паулина сообщила ему о результатах своей поездки.

— Наконец-то я на нее посмотрела. Поговорили мы с ней — приятная девушка. Блондинка, не толстая. Я тебе скажу: я довольна, не думала даже, что это такая милая девушка… Увидишь, и тебе она понравится. Сам увидишь — она приедет к нам, поглядеть…

— Куда приедет, сюда приедет? — ужаснулся сын.

— Сюда, я ее пригласила.

— Когда?

— В субботу. Ее привезут Маргита с мужем на машине, — сообщила Паулина сыну.

— Ах, какая ты! — сказал сын с укоризной.

— А что такого, почему бы мне ее не пригласить?

— Можно было обождать, не надо было ее звать вот так, сразу.

— Да чего еще ждать — будем ждать, пока у тебя борода до колен вырастет? — возмутилась мать.

— Ну хоть месяц могла ты обождать, — буркнул сын.

— Месяц ли, неделя — какая разница?

— Как будто только ее и ждали, как будто нам без нее и спасения нет. — Сын развел руками.

— Будь с ней приветлив, — тихо сказала мать. — Прошу тебя об этом.

— Ладно, — недовольно промолвил сын и поднялся из-за стола.

Паулина перемыла посуду, убрала кастрюльки и пошла прилечь. Долгая дорога пассажирским поездом, да еще в жару, утомила ее.

Она лежала в темноте на постели, мысленно говоря себе: «Завтра уже среда, потом будет четверг, потом пятница, а там они уже приедут». Она с трепетом ждала субботы.

На другой день Паулина возилась в палисаднике перед домом. Над живой зеленой изгородью мелькал ее пестрый платок, и песенки, которые Паулина негромко напевала, были слышны в соседнем дворе, где соседка Йозефа стирала белье.

Йозефа сначала ничего не заметила. Только когда Паулина коротко вскрикнула, она заволновалась и подошла поближе к забору посмотреть, что случилось.

Паулина лежала среди цветов.

Йозефа позвала мужа, вдвоем они перенесли соседку в дом, дали воды, расстегнули ворот платья.

Она пришла в себя и указала на грудь.

— Давит тут. Расстегни мне платье, — попросила она соседку.

— Карол, беги вызывай врача, — крикнула Йозефа мужу. — Скажи, срочно.

Она сделала, о чем просила Паулина, и стала ее успокаивать:

— Спокойно, спокойно. Не бойся, Паулинка, приедет «скорая», свезут тебя в больницу и там помогут, все будет хорошо.

— В больницу? — переспросила больная. — Мне нельзя в больницу. В субботу мне надо, быть дома, к нам гости приедут, — объяснила Паулина с усилием. — Невеста приедет, будущая невеста. Разве можно, чтобы без меня?

— Невеста, говоришь? — Соседка Йозефа стала серьезна. — Так, значит, ты женишь Йожо?

— Только никому не говори, а то Йожко рассердится, — тихо сказала Паулина.

— Конечно, не скажу, зачем же! — пообещала соседка.

Потом Паулина опять потеряла сознание, и Йозефа не знала, что делать. Она выбежала на дорогу — не идет ли «скорая помощь», — но «скорая» приехала только через час, когда Паулина в помощи уже не нуждалась.

— Сердце, — констатировал врач. — Сколько ей было лет? — спросил он у Йозефы, окаменевшей от зрелища нежданной смерти.

— Точно не скажу, — зашептала она, — Лет за шестьдесят, ну может, шестьдесят пять.

— Вы знаете, сердце такая штука… И моложе люда от него умирают. — Врач покачал головой и пошел мыть руки.

Йозеф пришел на почту только в четверг утром. До этого у него было по горло более срочных дел. В окошечке он спросил бланки для телеграмм, сел за столик и с минуту думал, что написать. Потом быстро заполнил два бланка.

Перед ним лежал еще один пустой. Над ним он размышлял дольше. Написал адрес тетки Маргиты, опять призадумался и наконец аккуратно вывел следующие слова:

«Мама умерла. Похороны в субботу. И барышню Цецилию с собой не привозите. Йозеф».

Он подал телеграммы в окошко, расплатился и покинул почту.

В пятницу вечером вдруг похолодало и пошел мелкий дождичек. Изнуренная долгим постом, иссохшая земля жадно впитывала влагу. Среди ночи дождик превратился в ливень, но земля продолжала вбирать в себя потоки воды, и луж на дороге не было.

Забрезжило субботнее утро. Свежее, умытое, зеленое. С самой весны не было такого утра. Деревья, кусты, цветы и травы разом ожили, и мир преобразился от их ярких красок, стал манящим и привлекательным.

Ирма проснулась немного позднее, чем было в ее привычках. Когда она встала и торопливо выбежала во двор, вдали за полями из-за тополей уже поднималось горячее солнце, а от поселка катился по направлению к городку первый, отправляющийся в половине шестого, поезд.