В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Ввиду этого факта следует принимать в расчет ситуативность поведения как мужчин, так и женщин[149]. Само поведение женщины превращается тут как бы в единицу измерения мужественности ее мужа. В этом смысле роль женщины в «строительстве» имиджа мужа вполне ясно осознается вплоть до вербализации посредством набора пословиц и метафор. Это поведение искусственного самоуничижения женщины компенсируется: кардинальной переменой поведения в приватной обстановке, где мужчина, наконец, может расслабиться и «снять маску»; прибавлением символических очков в общем объеме семейного капитала, одобрительными откликами окружающих. Иные «простодушные» мужчины и женщины вживаются в роль в той степени, что и дома придерживаются всех описанных условностей,[150] интериоризируя роль (маска прирастает к лицу). Следуя все тем же представлениям правильной маскулинности, некоторые мужчины (позволить себе это могут обеспеченные) запрещают своим женам работать на общественной работе. Это дополнительный маркер маскулинности, «я достаточно сильный мужчина, чтобы моя жена не работала ради денег»[151].

В данном случае последовательное принятие роли домохозяйки выступает символическим знаком материального благополучия и принадлежности к элите (в отличие от стратегий вынужденно безработных). Поскольку это считается «нормальным», более того, престижным (один из признаков процветания семьи), многие женщины остаются довольны своим положением. «Нормальная» женщина «должна быть» счастлива возможности не отвлекаться на думы о хлебе насущном, которым обеспечит семью муж, а заниматься домом и детьми. Но нередки случаи, когда удел домохозяйки не устраивает женщину. Собственно, оба состояния могут быть у одной и той же женщины в различные периоды жизни (уровень образования выступает как фактор). Существуют примеры компромиссного варианта, когда муж, используя свои связи, подыскивает «символическую» работу для жены, если она «уж очень просится».

Принципы «гегемонной маскулинности, или гипермаскулинности»[152] по-карабахски компонуются из следующих пунктов: добывание денег и их щедрое растрачивание; отрицание эмоциональности, суровость и даже некоторая грубоватость в общении; категорический отказ от выполнения «женской» работы, социальная активность; компетентность; обязательный список дон жуана, постоянный поиск сексуальных приключений для «нарциссическо-фаллического самоутверждения»[153], расценивание «нелегальных» связей[154] как побед. Эти настроения находят воплощение в желании уберечь жену даже от взглядов других мужчин. Такой подход легитимизирует постоянное пребывание женщины в доме. В итоге, разделение на приватную и публичную сферы в повседневной жизни «есть механизм исключения женщины из публичного мира и политического дискурса, в результате которого она оказывается немой»[155].

Распределение социального пространства в карабахской традиции таково — шенамач (shenamach)[156]для мужчин и квартал-таг (thagh) для женщин, детворы и стариков. Женская солидарность осуществляется через регулярное общение на квартальных посиделках[157]. Посиделки открывают взору фасадность и демонстративный характер женской субкультуры, являясь своего рода трибунами для женщин. Именно здесь и формируется то, «что сказали и что подумали люди». Женщина на протяжении всей своей жизни (в традиционалистской среде) должна доказывать свою состоятельность как хозяйки, жены, матери. Вся повседневная жизнь приобретает скрытый или явный окрас соревнования. На вечерних женских посиделках — зимой в чьем-нибудь доме, летом во дворе на лавочке — персонализированно обсуждаются насущные вопросы: морали, ведения хозяйства (мастерства в вывешивании белья[158], чистоты «территории»[159], консервировании продуктов на зиму[160] и др). Отличившихся отмечают восторженным возгласом — Вот так женщина! (Tes hinch kynegya!), имеются в виду не биологические характеристики, а навыки ведения домохозяйства (то есть, навыки = женственнность). Пожалуй, это самый лестный отзыв для женщины, ориентированной на домохозяйство, а «нормальная» женщина «должна» быть ориентирована именно на это. К редким женщинам, которые проявляют себя в социальной сфере и не справляются по дому в ожидаемой мере, выражается терпимое и в то же время снисходительное отношение — «она не женщина — мужчина», «когда ей это делать»? И все могут дружно начать ругать мужа, который дает жене много свободы или доводит жену «до такого». Но это обычно удел высокообразованных и высокостатусных женщин, которые или достаточно сильны, чтобы влиять на сами дискурсы вокруг своего имени, или эти дискурсы на них не оказывают влияния (за счет экономической мощи, элитности).