В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

Встречались и случаи, когда отношения складывались идеально. Установка на такие отношения, помимо прочего, дается в день свадьбы через ритуал обмазывания маслом висков свекрови в знак вечного уважения и послушания[175]. Но в жизни идиллия в отношениях свекровь-невестка складывается либо в порядке исключения, либо спустя много лет после совместной жизни, когда происходит привыкание. Чаще всего об очень теплых «материнско-дочерних» отношениях говорят женщины в преклонном возрасте. Информант 1926 г. р.: «Мои свекор со свекровью меня очень любили, с первого дня, мы очень хорошо ладили. Они меня в обиду даже своему сыну не давали, всегда на моей стороне были, в любом споре. Как-то раз рано утром свекровь подметала двор, а мы с мужем еще спали. Я слышу с верхнего этажа, как соседка напротив говорит ей: „почему это ты метешь двор, где невестка? Собаку в дом привела, а вместо собаки лаешь (идиома)“. Свекровь рассердилась и, понизив голос: „Замолчи! Я не собаку привела, а розу привела и положила в объятия своему единственному (madares) [сыну]“ А свекор и того добрее. Как мне было не любить их? Я обожала их, мы с мужем без них никто были. Я ведь с ними в несколько раз больше прожила, чем со своими родителями… Свекровь сына своего в 19 лет на мне женила, правда, он выбирал, просто шепнул ей, которая нравится. А мне было полных 16». Очевидно, такие отношения складывались тем чаще, чем сильней была зависимость пары от старших, чем бедственнее были, в целом, условия жизни. В реалиях, связанных с контекстом выживания, гораздо меньше места для выяснения глубины чувств, предпочтений и подчеркивания и без того очевидных иерархий. Это образ психологически стабильной матери, которая держит под контролем всю жизнь своей семьи и не сомневается в собственной незаменимости. Её наивысшая позиция в семье неоспорима.

Высказывания пожилых женщин о своих невестках: «Хорошая невестка, но уж очень молчаливая, стесняется всего». Или, «она неплохая, только весь день стирает». Наверное, именно эту ситуацию комментируют французские феминистки, говоря о «суперэгоистичном монстре», который держит женщину на «голодном пайке вечного чувства вины (вины за все и на каждом шагу: за обуревающие ее желания, за отсутствие желаний, за фригидность, за то, что слишком сексуальна, за то, что не фригидна и не сексуальна одновременно, за излишки материнской опеки и за недостаток ее, за то, что есть дети и что нет детей, за то, что кормит грудью и отказывается кормить…)»[176].

Внутрисемейные отношения, как видно, характеризуются четко выраженной половозрастной субординацией. Власть женщины в патриархальной семье достигается через ее многолетнее угнетение. И перейдя в статус свекрови, она проходит тот же путь чаще всего, выполняя ожидаемую от нее роль. Это как «дедовщина» в армии, чем больше мучили солдата в бытность его «молодым», тем изощреннее он издевается над «молодыми», когда переходит на другую иерархическую ступень, становясь «дедом».