В тесных объятиях традиции. Патриархат и война

«Каждый раз я вступала на поле сражения, я была медработником, но за спины не заходила. К примеру, медработник обычно вступает на поле, когда его позовут, позже, в конце. Но я всегда шла в первых рядах с нашими солдатами в горячей линии. Сердце бы мое остановилось (идиома, означающая проявление нетерпения), если бы я не была там, на передовой!» (очень страстно). Тем не менее, в одном из интервью она признавалась: «Страшно было всем и мне, конечно, но зубами не стучала. Я, кажется, родилась для войны». Со временем, оценив свою роль для «священного» дела, Сатеник изменила отношение к себе, оценку себя и своей деятельности. Осознание какого-то особого предназначения людей для конкретного случая и дела свойственно и другим женщинам, с которыми проводились беседы. Выполнение этой миссии, как им кажется, и есть «романтический» смысл их жизни. Солдаты, конечно, видели это отношение Сатеник и были бесконечно благодарны ей за все. Они воспринимали ее во время войны больше как боевого товарища, чем как женщину. «Надеялись они на меня. Сколько раз говорили мне солдаты: „когда ты с нами, мы не боимся. Знаем, что бы ни случилось, не бросишь, не сбежишь из-за спины“. Мне всегда доверяли командиры, считали, что у меня каменное сердце…». Невзирая на то, что ее образ безгранично сильной женщины не оставлял места для восприятия ее как эротического объекта (вывод вытекает из бесед с мужчинами, соратниками Сатеник), она несла в себе солдатам частичку той женской, материнской, человеческой теплоты и сердечности, в которой они так остро нуждались в эти минуты.

«И тут раненый узнал меня по голосу:

Сатеник, ты?

Да-да, я.

Ну, слава богу, значит, не умру, спасусь».

Это чувство востребованности крепло, когда высокопоставленные представители военных выражали ей это словами и действиями. В одном из интервью Сатеник с великой гордостью рассказала следующий эпизод: «…осколок извлекли из моей головы. Генерал И. взял его в руку и сказал: „осколок из головы моей дочери я оставляю себе на память“ и положил к себе в нагрудный карман». В другом случае командир, отправляя Сатеник с ранеными в Армению, просит: «только обязательно вернись, пожалуйста, ты нужна здесь!» На что она отвечает с не меньшим чувством — «обязательно вернусь! Я больше не могу прожить и часа без Арцаха!» Тут уместно коснутся того, в каких именно вербальных формулах Сатеник выражает свой патриотизм. Когда по дороге к месту своей дислокации командир другого подразделения, выступающего в бой, склоняет ее к участию в операции, она отвечает с большой страстью: «я родилась, чтоб воевать, воевать за родину, свой народ. Какая разница, где воевать, только бы защищать свой народ». И она выступила с ними в бой, не доехав до своей части. Она готова ради дела служения родине переквалифицироваться в кого угодно. «Я действительно не была медсестрой раньше, но это было нужно в войне». Может, она относится к категории людей-перфекционистов, «отличников» во всем, доводящих любые свои навыки до совершенства. Профессиональным военным она тоже не была, однако очень скоро приобрела все необходимые навыки для службы в регулярной армии. Военное дело вплоть до строевого шага она осваивает на «отлично». Из письма: «…настал мой черед …и я четким строевым шагом подхожу к командующему. Все до единого зачарованы моей выправкой и чеканным шагом…».