В тишине твоих шагов

Его брови сдвинулись к  переносице, отражая всю гамму

внутренних переживаний.

278

—  Чайки, — произнесла я шепотом, — они кричат. Так

забавно. Только можно я не буду изображать их?

—  Можно, — согласился он.

Уголки его губ приподнялись в полуулыбке. Пару минут

мы молча смотрели на реку. Асфальт был таким прохлад-

ным, что пальцы ног невольно начали зябнуть.

—  Еще я хотела поговорить с тобой, — тихо прошептала

я, поворачиваясь. — О том, что произошло вчера.

—  Не нужно, — прошептал Тимофеев, как бы невзначай

убирая свою руку.

Его зеленые глаза неотрывно следили за моими губами,

не желая подняться чуть выше. Мне так хотелось заглянуть

в них, чтобы попытаться прочесть его мысли.

—  Не нужно? — осторожно переспросила я.

—  Нет, — выдавил он, облизнув губы.

—  Тогда я сейчас уйду, и ты так и не узнаешь, что я хо-

тела тебе сказать.

— Босиком? — печально усмехнулся Лёша, скользнув

взглядом по моим ногам.

—  Хотя бы и так, — огорченно произнесла я, готовая со-

рваться с места.

Мне от него хотелось другой реакции. Слова, которые

я приготовила, пока шла сюда, просто вылетели из головы.

Мысли путались. Я растерялась.

«Сама виновата, — шепнул внутренний голос. — А на

что ты рассчитывала? Сразить его платьем, в котором тебе

и самой неуютно?»

Все картинки, нарисованные моим воображением, рас-

плывались перед глазами в потоке слез, готовых вот-вот

хлынуть целым ручьем.

—  Не нужно мне ничего объяснять, Саша, — глухо, с бо-

лью в голосе, сказал он, — мы взрослые люди.

—  О чем ты?

—  О вас с Серегой. — Он отвел глаза, пытаясь в очеред-

ной раз проделать этот трюк с нежеланием слышать отве-

та. — Я всё понимаю.

—  Нет никаких нас с Серегой! — воскликнула я, вставая

на цыпочки и вытягивая шею, чтобы попасться ему на глаза.

— Разберитесь сначала между собой, — вымолвил Ти-

мофеев, почесав лоб. — Он так не считает.

279

—  Позволь мне рассказать тебе всё, — попросила я дро-

жащим голосом.

Лёша сглотнул. Его глаза моментально налились свинцом.

—  То, что он сказал в больнице, — это правда? — мед-

ленно, но достаточно жестко произнес он.

—  Я сейчас все расскажу по порядку.

—  Нет, — голос его дрогнул. — Просто скажи, это правда?

—  И да, и нет, — выдохнула я, в бессилии проведя рука-

ми по лицу. — Нет, неправда!

—  Ты не могла меня хотя бы предупредить о ваших от-

ношениях? Намека было бы достаточно. — Тимофеев по-

правил замок на кофте и посмотрел на меня с сожалени-

ем. — Я говорил про него непозволительные вещи, рассуждал

о его профессионализме. Ты слушала и молчала. Я выставил

себя в отвратительном свете.

—  Прости меня! — я протянула дрожащие руки и косну-

лась его груди.

С речки подул теплый ветерок, подхвативший подол мо-

его платья. Лёша стоял, облокотившись на парапет, и не мог

заставить себя посмотреть на меня.

—  Я чувствую себя сейчас дураком. Полнейшим идиотом.

Нежно прикоснувшись к колючей щеке, я повернула его

лицо так, чтобы он мог видеть мои губы.

— Я очень виновата. — Мои глаза наполнились слеза-

ми. — У меня и в мыслях не было использовать ни одного из

вас. Что касается расследования, я была честна с тобой.

И это правда. Но между мной и Донских… мы…

— Только давай без подробностей, хорошо? — устало

произнес Тимофеев, сжимая кулаки.

—  Мне ужасно не хочется этого говорить, но между на-

ми действительно… кое-что было. Не понимаю, как это

произошло, но обратно уже не вернуть. И я прошу у тебя

прощения за то, что не рассказала раньше о том, что… нас

что-то связывало.

Лицо Тимофеева исказила гримаса горького разочарования.

– Мы ошиблись, — устало выдохнул он. — Я ошибся.

Нам с тобой не стоило заходить так далеко. И ты вольна

жить своей жизнью. Не нужно оправдываться.

Я схватила его за предплечья.

—  У меня нет с ним отношений! И не будет.

280

—  Я доведу твое дело до конца, как и обещал, — спокой-

но ответил он, бережно убирая мои руки. — Насчет этого

можешь не переживать. О том, что было… Давай просто за-

будем. Хорошо?

— Забудем? — переспросила я, чувствуя, как к горлу

подкатывает комок.

— Я не держу на тебя обиды. — Тимофеев нахмурил-

ся. — Сам виноват.

— Но…

—  Всё это было ошибкой, прости.

Я отшатнулась назад. Слова любви уже были готовы со-

рваться с моего языка. Теперь же я онемела. Сердце встре-

воженно забилось в груди.

— Да уж, — прошептала я, — стоило спросить раньше,

что для тебя значил тот поцелуй.

Мне показалось, что я получила бумерангом по голове.

Просила Донских забыть о том, что между нами произо-

шло. Так наивно. И сейчас слышала «забудем» в свой

адрес. Расплата настигла меня гораздо быстрее, чем ожи-

далось. Я почувствовала, как меня пронзают стыд и страх

одновременно.

—  Сейчас это уже не важно, — с горечью вымолвил он.

—  Нет, важно. Я всю ночь не спала, пришла сюда в этом

дурацком платье, чтобы сказать тебе о своих чувствах.

А ты… Ты ко мне хоть что-нибудь чувствуешь?!

Тимофеев впился в мое лицо глазами, глядя сверху вниз

и не моргая. Его взгляд был таким печальным, что у меня

заныло в груди.

— Что это было, Лёш? — Я поняла, что срываюсь на

крик, и понизила тон. — Мне даже смешно, как я могла себе

всё нафантазировать! Вот дура…

Из меня вырвался диковатый, клокочущий смех. Руки

задрожали.