В заливе ветров

В комнату вошел Александров в синем комбинезоне машиниста. Короткие черные усы его сегодня особенно сильно выделялись на бледном лице, из-под густых бровей нездоровым блеском сияли темные глаза.

— Не хотелось вас будить, — сказал Александров. — Но Зорька сообщила, что вы уже на ногах.

— Вот проказница! А она не сказала, что сама и разбудила меня своим визгом? Значит, тоже не любит признавать свои проступки.

Воронов шутил, а сам тревожно посматривал на главного механика.

— Что с тобой, Петр Иванович? Выглядишь ты, прямо говоря, паршиво.

— Кажется, простудился во время «купанья». Немножко поднялась температура, — ответил Александров. — Айно Андреевна велела лежать, а я боюсь — ляжешь и проваляешься неделю. Болезнь лучше всего перебороть.

— Врачей надо слушаться, — сухо сказал Воронов и добавил, уже не скрывая раздражения: — Тем более Айно Андреевну. Ведь она так заботится о тебе, что даже на трассу одного не пускает.

Александров, видно не поняв намека, небрежно ответил:

— Наслушался я врачей! Чего они только не наговорили и отцу и матери. Предсказывали, что я долго не проживу. В детстве я был очень слабым. И все оказалось ерундой. Учился я не хуже других, и армию и войну прошел. И даже пятидесятимиллиметровая мина не могла меня убить.

— Хороший ты парень, да хвастовства у тебя хоть отбавляй, — буркнул Воронов.

— Я не к тому, чтобы хвастаться, — смутился Александров. — Сам знаю, что не очень-то крепок. Потому после ранения приехал сюда. Спасибо, нашелся умный врач, сказал: перемени климат, поезжай в лес. А валяться в постели не собираюсь. Знаю себя.

— Смотри! — Воронов покачал головой и переменил тему: — Ну, что у тебя, рассказывай!

Пока Воронов умывался, главный механик разложил на столе большой рулон бумаги. Воронов взглянул на чертежи, продолжая растирать лицо мохнатым полотенцем.

— Чертежи электростанции. Что скажешь? — и Александров выжидающе посмотрел на начальника.

Но что Воронов мог сказать, когда знал, что строить ее пока некому — людей надо отправить на восстановление плотины.

— Вот здесь список, чего еще не хватает, — продолжал Александров, приунывший от этого молчания. — И вот список оборудования для механической мастерской…

— Ну что ж, поезжай, закажи все, что нужно, — сказал Воронов. «Пусть оборудование будет на месте, — подумал он, — есть не просит, а потом, когда пройдет горячка сплавных работ, можно будет заняться и электростанцией».

— Мякелев не подписывает.

— Он только хотел узнать мое мнение, — оправдал Воронов своего заместителя. — В понедельник можешь ехать. А тут что у тебя? — Воронов кивнул на другой рулон, аккуратно завязанный шпагатом.

— Тут будущий Туулилахти, — шутливо ответил Александров и развернул перед Вороновым лист.

— Да ты, оказывается, и архитектор! А помнишь, что тут было?

Как же Александрову не помнить! Он приехал сюда еще в военной форме, только без погон. У входа в оставшуюся от войны землянку висела вывеска: «Контора сплавного рейда». Воронов, тоже еще в военном кителе, сидел на кровати, перед ним стоял его «письменный стол», сколоченный из грубых досок. За этим столом они вместе составили первую заявку на машины — на локомобиль и пилораму, тут же набросали чертежи первого здания — столовой, общежития и конторы — все под одной крышей. А теперь Туулилахти уже большой поселок с широкими прямыми улицами, с магазинами, клубом, библиотекой, больницей, школой… В запани работают передвижные электростанции, большая сплоточная машина «Унжелесовец», много циркульных пил, лебедок. На окраине поселка грохочут бульдозеры, расчищая строительные площадки для новых домов.

Да, все это нужно, и машины и дома, но сейчас Воронову не до них. В этом году предстояло сплавить древесину трех лесопунктов, вдвое больше, чем в прошлом году. С весны начнут расчищать мелкие реки, чтобы увеличить сплавную магистраль. В будущем году откроется еще один крупный мастерский участок, древесину которого будут сплавлять по реке Туулиёки. И за всем надо присмотреть… Но Александрову до этого дела нет. Оно и понятно — ведь не ему за план отвечать. Теперь он даже не без удовольствия представил себе, как вытянется лицо Александрова, когда он ему скажет об электростанции. А главный механик, ни о чем не подозревая, развертывал один рулон за другим.

— Здесь будет наш завод по переработке леса, а здесь, — и Александров ткнул пальцем куда-то в середину чертежа, — парк. Анни прямо загорелась насчет парка. Комсомольский воскресник замышляет. — Александров с задором посмотрел на Воронова. — Да ты меня и не слушаешь?

Александров свернул рулоны, сунул их в угол, сел снова к столу и сказал:

— Что-то не клеится у нас с тобой, Михаил Матвеевич. Прежде мы все вопросы решали вместе, вместе строили Туулилахти, а теперь… — он махнул рукой.

— Мы и сейчас вместе будем решать. С электростанцией придется немного повременить…

— Так, — сказал, словно выстрелил, Александров.

— На Пуорустаёки сорвало плотину.

— Знаю, но не понимаю связи, — упрямо ответил главный механик.

— Что ж тут непонятного? Плотину надо восстанавливать.