В заливе ветров

— Заявление-то я подал, но не преждевременно ли? — Он сел, прислонившись к пню, и, глядя на костер, продолжал: — Я уже однажды подавал заявление в партию, но без рекомендаций. Это было на войне, перед уходом в одну разведку. На тот случай, если бы не вернулся… У нас на Карельском фронте тогда шло наступление. В тот раз мы ходили в разведку почти до Пуораярви. А при возвращении меня ранило, в ту часть я больше не вернулся. Так все и осталось.

Ночной ветер шумел в вершинах деревьев. Костер потрескивал.

— Да, я ведь тоже вступил на войне, — сказал Воронов. — Накануне заседания бюро мне дали задание с небольшой группой саперов разминировать проход через минное поле перед самым носом у фашистов. Ночь, туман — это хорошо, а когда то и дело вражеские ракеты — это плохо. Как вспыхнет ракета — замри, словно ты пень, а не живой человек. Ничего, разминировали. Вот так, товарищ Потапов, — Воронов приподнялся, опираясь на локти, — так нужно и в мирное время. Теперь ты готовишься в партию. Допустим, ты хорошо знаешь историю партии, вызубрил устав, вся твоя жизнь без пятнышка, а ноль цена всему этому, если ты провалишь сплав на своем участке.

Потапов поправил головешки в костре и после долгого молчания сказал:

— Нет, неправильно так рассуждать. Получается — думай только о себе… Что же до древесины на Пуорустаёки, то ни одного бревнышка не оставим на берегу, пусть и без плотины.

За спиной Воронова хрустнул сухой сучок. Он обернулся. Зорька стояла, с любопытством всматриваясь в огромную сосну. Потом из-за дерева показалось что-то большое и мохнатое. Воронов схватился за ружье. Потапов тоже приподнялся и сел. На его губах играла лукавая усмешка. Наконец из-за дерева показалась солидная фигура Мийтрея Кюллиева. Он наклонился к собаке, пугая ее своей большой черной бородой.

— Ну, потявкай, потявкай хоть немного, если ты собакой называешься.

— С какой стати она на знакомых лаять будет? — сконфузился Воронов, опуская ружье на место.

— А хозяин-то за ружье схватился, — рассмеялся Кюллиев. — Нашел подходящую мишень.

Он уселся на пенек и, заметив на земле фляжку, осуждающе посмотрел на нее, потом поднял и принялся отвинчивать пробку.

— Если не предлагают, то приходится брать самому.

Он взял окуня и принялся выплевывать рыбьи кости в огонь.

— Какие новости в Туулилахти? Как там моя сноха, Мария Андреевна, не подумывает ли опять о прибавлении семейства? — спросил Кюллиев, с довольным видом поглаживая бороду. — Мы, род Кюллиевых, плодовитый. У меня пять дочерей и четыре сына, да у каждого из них детей почти столько же. Сосчитай-ка, сколько это будет всего?

Потапов, позевывая, спросил, что заставило председателя сельсовета отшагать десять километров.

— Пришел просто так, посмотреть, как последние бревнышки в свой долгий путь отправятся, — не торопясь, ответил Кюллиев.

— До последних бревен еще далеко, — проворчал Потапов. — Наверное, на уме-то у тебя другое. Выкладывай начистоту.

— Да нет у меня ничего особенного… — Кюллиев колебался. — Пройдут последние бревна, как и первые. Работы тут у вас уж немного.

— Вот оно что, — Потапов подмигнул Воронову. — Отпустите, значит, колхозников?.. Ну что, отгадал?

— Тут и отгадывать нечего, — признался Кюллиев. — Посевная площадь у нас в этом году больше, чем в прошлом. Приехал новый агроном и говорит: разве можно с землей шутки шутить? И выдал нам план. Одних мелиоративных работ столько, что я только охнул. А кто работать будет?

Воронов торопливо сказал:

— Видите, как быстро спадает вода? Как же отпускать людей?

— Лень плотину сделать, вот и спадает, — пробурчал Кюллиев.

— Сделаем, — заверил Воронов. — А людей вы все-таки пока оставьте.

Потапов молча курил, потом нерешительно предложил:

— Может быть, отпустить, Михаил Матвеевич, человек пять? Как думаете?

— Ни одного человека, — сердито ответил Воронов.

Спорили долго — Кюллиев говорил о мелиоративных работах, Воронов о капризах Пуорустаёки. Наконец Кюллиев с досадой воскликнул:

— Эх ты, хозяин! Хоть бы сказал, когда мне ждать моих людей. — Он махнул рукой и пошел разыскивать своих односельчан, чтобы передать им приветы, письма и гостинцы.

Оставшись вдвоём, Воронов и Потапов снова заспорили.

— Я же вам говорю, что справимся без плотины и колхозников можно отпустить. А в будущем году придется сплавлять больше, вот тогда и нужна будет плотина, да не такая, как была, а большая, ниже болота… — говорил Потапов.

— Хватит, я твердо решил. Пусть заготовляют материал там, где сказано, я пошлю дополнительно людей с озера, с запани.

— За участок отвечаю я…

— Вот и действуй, чтобы не провалить сплав.

Вернулся Кюллиев. Не желая спорить при нем, бригадир и начальник замолчали.

Воронов прилег. Завтра ему предстоял поход на лоток, что ниже озера Пуорустаярви. Там уже буксир переправлял сплавленный лес через озеро. Придется забрать у Потапова Койвунена… Жаль, забыл сказать, опять обидится.