"В" - значит вчера

вечерние новости из телевизора. Пахло тушеным мясом и свежеиспеченным хлебом.

Я почувствовала обиду, совсем чуть-чуть. Я росла единственным ребенком, и не в моей

натуре “делиться”.

Подкралась осень, и дни стали короче, но на улице было еще светло, а воздух хранил

приятное тепло. Я быстро доехала до центра города, а за кондоминиумом было достаточно

места для парковки. Я сократила путь через крытый вестибюль, вышла на Стейт стрит, где

поворот налево привел меня к деревянной двери, открывавшейся на лестницу. Я взбежала

на второй этаж и постучала.

Дверь открыл Холлис.

- Вы, должно быть, Кинси. Я - Холлис Маккейб. Спасибо, что пришли.

Он протянул руку. Мы издали положенные вежливые звуки, когда он провел меня в

квартиру. Он выглядел старше жены лет на десять, его когда-то светло-русые волосы

присыпало сединой. Он был высокий, с сутулыми плечами, одет по-домашнему в

коричневый велюровый спортивный костюм. Я почувствовала запах сигары, которую он

курил, но запах не был неприятным.

Он привел меня в гостиную. Я села на диван, а Холлис подошел к бару и налил себе

бурбон со льдом.

- Хотите что-нибудь выпить? Возможно, вам это понадобится.

- Спасибо. Шардонне, если есть.

- Конечно.

Я смотрела, как он открыл бутылку белого вина, стоявшую в кулере, серебристом от

конденсации.

Лорен появилась из коридора, который вел в библиотеку и к спальням. На ней была

вышитая туника до бедер и облегающие джинсы. Она принесла пустой бокал, который

Холлис наполнил вместе с моим. Она подошла к дивану и устроилась на другом конце.

- Спасибо, что приехали.

- Я живу недалеко. Максимум, пятнадцать минут.

Я открыла сумку, достала кассету и протянула ей.

- Спасибо. Я не уверена, что с ней сделаю, но наверное лучше иметь ее при себе.

Она положила кассету на столик.

Холлис уселся в кресло со своим бурбоном.

- Ты хочешь ей рассказать до того, как мы позовем Фрица?

- Она должна услышать историю от него. Тогда нам не придется повторяться.

- Как хочешь, - ответил он.

Лорен отставила свой бокал и пошла по коридору. Остановилась возле первой двери слева

и постучала.

- Фриц? Кинси пришла.

Его слов было не расслышать, но, судя по тону, он возражал.

- Пять минут, пожалуйста. Она делает нам одолжение.

- Я сказал, сейчас выйду!

- Я тебя слышала в первый раз. Перестань вредничать.

Последовало молчание. Я подумала, что она начнет считать, как делают матери маленьких

детей, когда те плохо себя ведут. Раз, два... Я тебя предупреждаю... Я тебя

нашлепаю...три...четыре...

Слабая стратегия, разве что - научить ребенка считать.

Появился Фриц, с шумом распахнув дверь.

- Ладно.

Не знаю, как он умудрился вложить столько протеста и ядовитого юмора в единственное

слово. Он больше не был худеньким парнишкой, которого я видела на пленке. Он

прибавил в весе, за счет богатых крахмалом продуктов. Это был первый раз, когда я

увидела парня вживую. Он ассоциировался с четырьмя минутами пленки, образ, который я

старалась забыть.

- Почему бы тебе не рассказать Кинси то, что ты рассказал нам?

Фриц плюхнулся в кресло и скрестил руки.

- Боже мой, мама. Нас даже не представили.

- Кинси, это Фриц. Фриц, Кинси. Теперь давай больше не будем тратить ее время.

- Ты рада потратить мое.

Лорен прикрыла глаза.

- Фриц.

- Что за стерва! Если ты мне не веришь, почему она должна?

Холлис в два шага преодолел расстояние между ними и занес кулак.

- Я все дерьмо из тебя выбью, если будешь так разговаривать с матерью. Еще раз

заговоришь таким тоном и будешь подбирать свои зубы с пола.

Этот взрыв застал меня врасплох. Я считала Холлиса человеком среднего возраста с

мягкими манерами, который предпочтает такой же неэффективный стиль воспитания, как

его жена.

Ее метод подразумевал уговоры, ворчание, лесть и похвалу за малейшее послушание. Я не

могла поверить, что Холлис угрожал избить своего сына в присутствии посторонних.

Его угроза заставила хрустнуть мои нервы, а волосы у меня на руках встали дыбом, как от

статического электричества. Мое сердце екнуло, как будто я была следующей.

Видимо, Фрицу уже доставалось раньше, потому что он изменил поведение. Он сидел

надутый, но перестал “выступать”.

Я была в ужасе от “обмена любезностями” и сидела, замерев, как камень, ожидая пока

напряжение спадет. Лорен и ухом не повела.

Холлис опустил кулак, взял свой стакан и уселся. Разговор продолжился, будто ничего не

случилось. Лорен повернулась ко мне.

- Фриц сказал, что это была шутка. Пленка была снята как пародия, для смеха.

- Я вчера разговаривала с Айрис, и она сказала примерно то же самое.

- Потому что это правда! Мы просто валяли дурака. Мы ржали до потери пульса. Это была

идея Остина, и Айрис присоединилась. Ей нравилась идея порнофильма, она думала. что

это очень смешно. Она притворилась, что вырубилась, хотя это было шуткой, правда?

Он посмотрел на меня, ожидая подтверждения.

- Она не заходила так далеко. Сказала, что вы “валяли дурака”.

- Я об этом и говорю. Притворство.

- Почему ты сразу об этом не сказал? - спросил Холлис.

- Потому что я знал, что вы мне не поверите. Я говорю правду, а вы называете меня

вруном.