Вакуум

Мысли о ней помогают вынырнуть из темноты. И вот я опять иду по улице. За моей спиной раздаются тихие шаги. Сжимаюсь в комок и перебираю в уме известные мне приёмы. Глупо, конечно – против призраков дзюдо не поможет. Но сжиматься в комок стало моей привычкой. И в этом не только страх, но и концентрация сил. Гремучая змея тоже собирается в клубок перед тем, как броситься на обидчика и впиться в него зубами.

Что-то легонько утыкается мне под лопатку, я резко оборачиваюсь и вижу лист бумаги, сложенный самолётиком. Это очередной рассказ.

В тишине тихого терема

Чёрный гроб на колёсиках едет по улице. Вокруг – ни души. Гроб спотыкается о булыжник, но не теряет ход. Он едет прямо к ней, к Анаит. Она хочет закричать, позвать на помощь, но оглядывается и понимает, что в этом городе все умерли. Все, кроме неё. Гроб останавливается, его крышка откидывается и оттуда поднимается маленькая Гаяне.

Страх меняет свой оттенок. Теперь Анаит страшно не за себя, а за Гаяне. Это её любимая племянница. Лицо девочки, обычно румяное, бледно-синего цвета.

– Спаси меня! – говорит она, протягивая руки в мольбе. – Спаси меня и других!

Анаит начинает мотать головой. Она просыпается. Дневной сон всегда её немного выматывает, но сейчас ей кажется, что дело не в этом. Она протягивает руку к телефону, чтобы позвонить сестре, но не успевает набрать номер – сестра звонит сама. Она рыдает:

– Её нет! Её больше нет, нет!..

Сегодня, когда маленькая Гаяне возвращалась из школы, её сбила машина.

Анаит слушает молча, пытаясь понять новую жизнь. Жизнь, где она больше никогда не услышит смех своей племянницы, не увидит блеск её чёрных любопытных глаз, не заплетёт её непослушные кудрявые волосы в две косички.

В эту секунду в душе Анаит наступает зима…

Белый снег падает на чёрную землю, жёлтые листья, почти голые деревья. Анаит смотрит в окно. Уже год, как она живёт в новой квартире.

Старую пришлось продать после того, как они развелись с мужем. Вернувшись домой с похорон племянницы, Анаит протянула мужу стакан воды и сказала: “Я ухожу”. Стакан упал, стекло разлетелось вдребезги, вода разлилась по полу, и Анаит пошла собирать вещи.

Сколько она себя помнила, она как бы плыла по течению, просто принимая то, что встречалось на её пути, не задумываясь, не зная, что ей по-настоящему нравится. В институт поступила за компанию, замуж вышла потому, что ей предложили, на работу её устроила знакомая. Анаит мечтала жить иначе, но на это у неё не было сил. Волоокая и медлительная, она пила чай большими кружками, и шутила, что осень её жизни началась задолго до её рождения.

Тогда она ещё не знала, что впереди её ждёт зима.

“Я ухожу”, – сказала она, и ей понравилось, как звучат эти слова. В них было то, чего ей не хватало – чистота и морозная ясность. И ещё тишина – внутри Анаит разлилась особая тишина.

Она смотрит в окно и видит, как вместе с деревьями снег бережно укрывает кресты и могильные камни старого кладбища. Солнце начинает садиться за горизонт и всё живое замирает в ожидании ночи, на кладбище и улице перед ним – пустынно. Анаит кутается в тёплую шаль и открывает форточку. Она вслушивается и будто чего-то ждёт. Вдруг откуда-то издалека раздаются тонкие голоса.

– Я здесь! – зовёт их Анаит.

Когда она сюда въехала, ей пришлось оттирать каждый угол от капель воска. Бывшие жильцы боялись того, что приходит с кладбища и, в надежде отпугнуть это, жгли освящённые свечи. В итоге они не выдержали и продали квартиру.

Анаит не боится. В сгущающихся сумерках голоса становятся ближе и, наконец, среди крестов появляются маленькие, хрупкие фигурки. Среди них она различает Гаяне.

– Тётя! – Гаяне влетает в окно и садится к ней на колени. Она совсем ничего не весит – полупрозрачная тень. Анаит аккуратно проводит рукой по её волосам. Они все такие же непослушные.

– Ты собрала для нас Свет? – спрашивает Гаяне.

Анаит кивает. Тени остальных детей обступают её – их немного, около десяти, и она начинает делиться Светом. Он струится с её пальцев в их глаза. Наполнившись, они начинают сиять изнутри.

– Скоро нам будет достаточно, и мы покинем тебя… – грустно говорит Гаяне.

Анаит хочет прижать её к себе, но вместо этого опять проводит рукой по её волосам – осторожно, чтобы тень не растаяла от слишком сильного, порывистого движения.

На следующий день в дверь раздаётся звонок. На пороге стоят мать с ребёнком – мальчиком лет пяти.

– Нам сказали, вы можете ему помочь! – мать легонько подталкивает сына вперёд.

Вскоре после развода, погрузившись в ясность и тишину, Анаит обнаружила, что может видеть почти любую болезнь и лечить многие. Но только у детей. Она уволилась с работы и посвятила себя так внезапно открывшемуся призванию.

– У него… – начинает мать.

– Не надо, я вижу, – говорит Анаит. – У него сильная астма. За один раз мне её не вылечить…

Мы будем приходить столько, сколько нужно, и платить тоже! – в глазах у матери слёзы.

– С вас я ничего не возьму, – мотает головой Анаит.