Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Атлантическую хартию опубликовали 14 августа 1941 года. Советский Союз выразил «согласие с основными принципами декларации» 24 сентября, предпослав этому согласию свою оценку положения и задач, вытекающих из войны с гитлеровской Германией, в том числе при устройстве послевоенного мира. Перед этим (13 сентября) Сталин в послании Черчиллю вернулся к теме взаимодействия в войне с нацизмом. «Если создание второго фронта на Западе, – писал советский лидер, – в данный момент, по мнению английского правительства, представляется невозможным, то, может быть, можно было бы найти другое средство активной военной помощи Советскому Союзу против общего врага? Мне кажется, что Англия могла бы без риска высадить 25– 30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции. Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьезным ударом по гитлеровской агрессии».

Британский премьер с порога отверг это предложение как «абсурд» и «сущую бессмыслицу». С какой стати связывать свою судьбу или хотя бы престиж со страной, которую «демократы» в мыслях своих обрекли на погибель? Помогать Советскому Союзу, исключительно пока это помощь самим себе, причем наименее обременительная. «Никто, – отмечали видные историки Дж. Батлер и Дж. Гуайер, – не хотел терять ценные военные материалы в хаосе рушившегося русского фронта, тогда как эти материалы могли быть тут же использованы в любом другом месте». А тут Сталин замахнулся на боевое братство не на словах, а на поле брани. Нет, от сей напасти увольте. Англичанам импонировала «стратегия непрямых действий», позволявшая в ее совершенном исполнении достигать цели «без сражений».

Даже предложения вывести из строя главный центр нефтеснабжения рейха – румынские промыслы в Плоешти (для этого в распоряжение британских бомбардировщиков отдавались аэродромы в Крыму) или никелевые рудники в районе Петсамо, примыкавшего к Кольскому полуострову, не возбудили у Черчилля интереса. Премьера больше занимали политические маневры. К тому же затрагивался институт собственности – нефтью Плоешти владели англичане, а никель Петсамо принадлежал канадцам.

О политических маневрах чуть подробней. В советско-британском соглашении от 12 июля 1941 года о совместных действиях в войне против Германии стороны обязались (статья 2) «в продолжение этой войны… не вести переговоров, не заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия». Но вот 21 августа 1941 г. президент Рузвельт, информируя конгресс об итогах Атлантической конференции, назвал Германию «главным агрессором современности» и отверг возможность компромиссного мира с нею. Такой мир, по словам Рузвельта, дал бы Германии преимущества, коими она не преминула бы воспользоваться для установления контроля над Европой, Азией и Америкой.

С чего бы президент заговорил о «компромиссном мире»? Он отвечал критикам у себя дома типа Гувера, Тафта, Даллеса, Фиша, громко требовавшим отвернуться от России и пойти на мировую с Гитлером. Вместе с тем Рузвельт одергивал «умиротворителей», оживившихся в Англии: поостерегитесь интриговать за спиной Вашингтона.

В сентябре—октябре 1941 года Черчилль дал крен к сделке с нацистской Германией. На исходе ноября он занялся разжижением принятых перед СССР обязательств касательно сепаратного замирения. Премьер аргументировал сие так: «Мы сделали публичное заявление о том, что не будем вести переговоры с Гитлером или нацистским режимом, но… мы пошли бы слишком далеко, если бы заявили, что не будем вести переговоров с Германией, взятой под контроль ее армией. Невозможно предсказать, какое по форме правительство может оказаться в Германии тогда, когда ее сопротивление будет ослаблено и она захочет вести переговоры».

Только ли тяжелейшее положение Советского Союза в октябре 1941 года вызвало прилив в Лондоне упаднических настроений? Или свою роль сыграло ожидание вступления Японии в войну против СССР? 15 октября 1941 года Рузвельт писал Черчиллю: «Я думаю, что они (японцы) направляются на север, ввиду этого вам и мне обеспечена двухмесячная передышка на Дальнем Востоке». 16 октября начальник штаба ВМС США адмирал Старк ориентировал командующего Тихоокеанским флотом Киммела, что «наиболее вероятна война между Японией и Россией». Пёрл-Харбор был на носу.