Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

В. Ф. Милитаристская Япония капитулировала 2 сентября 1945 года, чем официально ознаменовалось окончание Второй мировой войны. Однако еще до того, как японцы сдались победителям, а именно в 20-х числах августа, в Соединенных Штатах был разработан план удара по СССР. Военные прикидывали, как уничтожить пятнадцать советских городов, включая, разумеется, Москву, с применением ядерного оружия и с учетом опыта его использования против Хиросимы и Нагасаки.

Таким образом, еще не окончилась одна война, а миру навязывали уже следующую. Ее назовут позже холодной. Президент Трумэн, едва ли не главный ее идеолог, отвечая на вопрос, в чем же отличие холодной войны, сказал, что это та же война, только ведется она другими средствами. Это означало на практике дополнение к арсеналу ядерного, химического и бактериологического оружия, что держались наготове, экономических, информационно-психологических, политико-дипломатических рычагов.

В 1946 году Вашингтон стал выхолащивать, а затем и открыто рвать договоренности с СССР, достигнутые в рамках антигитлеровской коалиции. Тогда же была принята установка – подписывать только такие договоры, которые, не возлагая на Вашингтон долговременных обязательств, фиксировали лишь уступки другой стороны. И еще. Как раз в 1946 году во внутренние американские документы был вписан принцип – какую бы политику ни проводил Советский Союз, само его существование несовместимо с безопасностью Соединенных Штатов Америки. Карфаген должен был пасть.

Конечно, на публику сервировался полный набор демократической фразеологии. По большей части заявления и обещания, дававшиеся Вашингтоном, имели назначением дезинформирование общественности и введение в заблуждение потенциальных противников. К словам, произносившимся даже на высшем уровне, трудно было подходить с доверием. Вот конкретные примеры.

Эйзенхауэр на встрече с Хрущевым в Париже обещал, что после того, как У-2 с пилотом Пауэрсом был сбит в районе Свердловска, больше шпионских рейдов против СССР предприниматься не будет. В реальности их, новых полетов, было почти тридцать. Наши службы засекли девятнадцать вторжений в советское воздушное пространство.

В середине 90-х годов по немецкому телевидению был показан следующий сюжет. Генерала американских ВВС (он руководил разведывательными полетами против СССР) спрашивают:

– Когда стартовала ваша программа аэросъемок советской территории?

– В 1945 году.

– А вы понимали, на какой риск шли, посылая самолеты в район Капустина Яра (там располагался советский ракетный полигон) или Москвы?

– Разумеется, понимали, но без этих съемок американские планы ведения войны против русских не стоили бы бумаги, на которой они написаны.

– А Советы проводили съемку территории США?

– Нет. Не проводили.

Вашингтон объявил, что прекращает все испытания ядерных зарядов. Весь мир рукоплескал. А как обстояло на деле? Мы зарегистрировали около пятидесяти подземных испытаний, о чем сообщили во всеуслышание. Американские представители без тени смущения прокомментировали свой

прокол: «А мы не предполагали, что русские узнают об этих испытаниях».

Когда берется совокупность фактов, вопрос, кто и почему развязал холодную войну, не является дискуссионным. После разгрома Германии и Японии Советскому Союзу не был отпущен ни один год, ни даже месяц или день, когда он вправе был чувствовать себя в безопасности. Так называемые спады напряженности, декларации в пользу мирного существования систем были для Вашингтона тактическими маневрами, стратегию, по крайней мере ее основные направления, – это не меняло.

1981 год. НАТО заседает на высшем уровне. Решено навязать Москве новый этап гонки вооружений, на этот раз в области «умных, неядерных систем». Они стоят в пять– семь раз дороже военного атома. Расчет – советская экономика бремени расходов на разработку и производство «умных систем» не выдержит. Тогда и возникли американский план «Армия 2000», а также его натовский вариант «План фофа».

Разведка просветила руководителей нашей страны относительно решения НАТО. Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР и Госплан высказались против втягивания в очередной виток гонки вооружений. Дискуссии на высшем уровне закончились отставкой маршала Огаркова и председателя Госплана Байбакова.