Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

С финской фирмой был заключен контракт на расширение и комплексную модернизацию Третьяковской галереи. Больше двух третей запланированных работ подрядчик выполнил. И как часто у нас водится, источник финансирования вдруг иссяк. Финны – люди деловые, они извещают Министерство культуры, что вынуждены законсервировать работы, а в случае их возобновления потребуется заново согласовывать, в частности, финансовые условия.

Друзья из Министерства культуры попросили моего совета. От них я получил подробный расклад, во что обойдутся консервация, расконсервация, возмещение упущенной выгоды, прочие накладные расходы. Оснащенный этими данными, обращаюсь к Б.Т. Бацанову, руководителю канцелярии Косыгина, с просьбой доложить предсовмина суть дела. Алексей Николаевич в разговоре со мной по телефону перепроверил обоснованность расчетов и, пробурчав: лучше изыскать 3 миллиона инвалютных рублей сегодня, чем завтра выкладывать 5 миллионов, сказал: «Считайте, вопрос решен положительно».

Сходная проблема возникла у Государственного Эрмитажа. Б.Б. Пиотровский, с которым меня связывали многолетние добрые отношения, сетует: театр Эрмитажа рассыпается буквально на глазах. Наши строители берутся его спасти, но… Продолжительность работ определяется ими в три года. На этот срок движение по Дворцовой набережной должно быть перекрыто. Большую часть здания театра придется разбирать. Гарантии сохранения внутренней отделки строители не дают. Встречное предложение, продолжал Пиотровский, поступило от финнов. Они не собираются перегораживать Дворцовую набережную, ломать здание, фундамент должен будет подновляться с использованием новейших материалов, обеспечивающих гидроизоляцию, срок исполнения – не более полутора лет. По проторенной тропе вместе с Борисом Бацановым докладываем суждения Пиотровского Алексею Николаевичу, и он снова дает добро.

Конечно, Третьяковка и Эрмитаж – это детали. Чтобы по-настоящему высветить масштаб этого государственного деятеля, надо обратиться к его идеям, осуществление которых могло бы совсем иначе запрограммировать развитие Советского Союза в 60—70-х годах истекшего столетия.

Что предлагал А.Н. Косыгин? Отказаться от экстремистских заносов при определении вектора развития страны на перспективу. Для этого прежде всего следовало покончить с волюнтаризмом в экономике, реабилитировать закон стоимости, ввести в оборот хозрасчет. Если совсем кратко, надлежало возродить регламент НЭПа, естественно, со всеми поправками, вытекавшими из состояния страны на середину 60-х годов. Прочь уравниловку. Состязательность между производителями, конструкторами, научными и т. п. коллективами, упор на качество как концентрированное выражение количества. Функция Госплана сводилась бы к прогнозированию среднесрочного и долгосрочного развития и определению стратегии достижения означенных в прогнозах рубежей. Но оперативные задачи текущей экономической деятельности решались бы руководителями конкретных предприятий и организаций.

С отстранением Хрущева еще не пробил час выдавить из себя понятие «рынок и рыночные отношения». Слишком влиятельными на олимпе оставались М.А. Суслов со товарищи по клубу почитателей догм. Однако предложение связать воедино спрос и предложение уже вводилось Косыгиным в оборот. По-иному нельзя было выбраться из дефицита и очередей. Люди моего поколения припоминают, как пропадали то бритвы, потому что какой-то чиновник из Госплана не там проставил ноль, то махровые полотенца – кто-то счел, что их наткали слишком много, и заодно с полотенцами утилизировали машины, на которых они изготавливались. И так далее.

Инициативы А.Н. Косыгина подняли авторитет премьера, не к восторгу, понятно, генерального секретаря. Окружение Брежнева принялось, под сурдинку «укрепления руководящей и направляющей роли партии», шаг за шагом размывать триумвират. Оттеснили от реальных дел Подгорного. Вслед за этим занялись ужиманием круга полномочий Косыгина. В средствах массовой информации партнерам генерального секретаря выделялось на порядок меньше места.

Про форма Алексей Николаевич продолжал присутствовать во внешней политике. В 1966 году он даже нанес официальный визит в Великобританию. В ходе переговоров с премьер-министром Г. Вильсоном и министром иностранных дел Дж. Брауном была возделана почва для подписания политического соглашения, призванного поднять взаимоотношения Москвы с Лондоном на пару ступеней. Нежданно раздается телефонный звонок. «Алексей, – слышится голос Леонида Ильича, – ты очень хорошо выступил в мэрии Лондона. Поздравляю тебя. Да, тут мы посоветовались в политбюро, и мнение таково – по ряду причин, по приезде я их тебе объясню, пока не стоит торопить события и идти на подписание соглашения».