Валентин Фалин – уникальная фигура советской дипломатии

Присягая властям предержащим и занимаясь иконописанием, нельзя постичь очевидной истины, того качественного отличия современной эпохи от того, что существовало 50, 100 или 200 лет назад. Величайшая из всех революций, что свершились на планете Земля, есть, на мой взгляд, революция компьютерная. Она высвободила ресурсы мозга, на порядок увеличила и ускорила его отдачу. Однако, ежели компьютерный взрыв, это постижение и озарение, не будет обращен на созидание, но окажется пристегнутым к силовой философии, то обретенная человеком власть над самим собой, над природой, быть может, над Вселенной переродится во зло. Подобное случалось с изобретением лука и пороха, отравляющих веществ и военного атома. Последствия тех конфликтных ситуаций удавалось немалыми жертвами и трудами преодолевать. На современном этапе развития последний крик технологической моды, возможно, некому будет услышать.

Вернемся, однако, к Н.С. Хрущеву. Незадолго до его смещения меня отрядили курировать в МИДе отношения с Британским Содружеством Наций. Как-то утром раздается телефонный звонок. Дежурного по отделу незнакомый голос спрашивает: вы подготовили поздравления второй английской королеве? Сотрудник отвечает, что в Великобритании не может быть двух царствующих особ. Аноним рекомендует заглянуть в сводки информационных агентств, дабы МИД не попал впросак. На всякий пожарный дипломаты просматривают ленты ТАСС и Рейтер, естественно, ничего отдаленного в них не находят. Опять звонок. Тот же голос вопрошает: ну, нашли? Перестаньте дурака валять, укоряют звонящего мои сослуживцы. А шутник раскрывает карты – королеве Елизавете поручено отвечать за промышленность, а ее сестра Маргарет станет королевой по сельскому хозяйству.

Вот так несуразности, которыми пестрело правление Хрущева, преображались порой в сарказм. Люди старшего поколения, видимо, припоминают разделение обкомов, крайкомов, ЦК компартий республик по производственному принципу. На одних навешивали ответственность за промышленность, на других надевали сельское ярмо. В принципе партсекретари не должны были заниматься напрямую ни тем ни другим. Этими хлопотами надлежало ведать специалистам.

Сей эпизод с двумя королевами и двумя парткомами зримее, чем иные монографии, показывает, насколько хрущевский подвид самодержавия подчеркивал потребность низвержения с пьедестала не только Сталина как личности, но сталинизма как системы. И казалось, когда избирали генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежнева, проступили некие признаки перемен. Ведь в октябре 1964 года возник триумвират. Не идеальная конструкция, но все-таки лучше, чем единственный всемогущий. За партию отвечал генеральный секретарь, за законотворчество – Председатель Президиума Верховного Совета, за исполнительную власть – председатель правительства. Формально, и не только формально, голос каждого из них, то есть Брежнева, Подгорного и Косыгина, был равновесомым. Правда, продолжалось это не долго.

Июнь 1967 года. Заседает кризисный штаб, образованный в связи с агрессией Израиля против арабских соседей. Я участвовал в его работе в качестве эксперта – советника министра иностранных дел. Брежнев зачитывает шифр-телеграмму из Каира: израильтяне форсируют Суэцкий канал, создается реальная угроза их рейда на Каир. Насер обратился к советскому руководству с просьбой незамедлительно перебросить самолетами вооружения, технику, боеприпасы, необходимые для организации обороны на подступах к столице Египта.

Буквально вслед за этим сообщением поступает «молния» от посла С.М. Виноградова – у Насера тяжелый сердечный приступ, скорее всего, инфаркт. Генсек спрашивает, как быть. Им уже была дана команда грузить самолеты, имея в виду ночью отправлять их в Египет. Теперь, помимо оружия, придется ближайшим рейсом послать Е.И. Чазова в Каир в помощь египетским врачам.

Берет слово Н.В. Подгорный. Кардиологу Чазову, говорит он, стоит срочно отбыть по назначению, но оружие в Египет пока не посылать. «Что же ты предлагаешь, Николай?» – интересуется Брежнев. «Я предлагаю подумать», – отвечает Подгорный. Генсек продолжает: «Пока ты до чего-то додумаешься, в Каир могут войти израильтяне». Тем не менее, настаивает Подгорный, надо подождать. К утру что-то, возможно, прояснится. И тут же он встает и уходит.

Обращаясь к присутствовавшим А.Н. Косыгину, А.А. Громыко, министру обороны и начальнику Генштаба, генсек озадаченно говорит: «Как можно работать в таких условиях, когда каждая минута на вес золота».

Размежевание генсека с Косыгиным подпитывалось не только разночтениями в характерах. Оно имело концептуальную подоплеку. Но прежде предложу вам несколько малоизвестных штрихов к портрету Алексея Николаевича.