Валерий Гаврилин

Но мешать он объективно не мог. В 1990-е часто даже выйти из дома никуда не мог, тем более — выехать. 27 января 1990 года блистательное исполнение «Перезвонов» мининским хором слушала Наталия Евгеньевна одна, без супруга. Она же общалась со Свиридовым (передавала ему подарок от Гаврилина на день рождения) и Зарой Долухановой (привезла потом в Ленинград картину, написанную ею[230]). Валерий Александрович до Москвы бы не добрался, а жене сказал: «Неужели ты не понимаешь, что я держусь только тем, что аккуратно живу?» [Там же, 401].

И авторский вечер в Запорожье, где исполнялись сюиты («Анюта», «Дом у дороги»), тоже прошёл без него. Композитор копил силы к авторскому концерту в Большом зале филармонии 28 апреля.

Дирижировать должен был Марис Янсонс, но вдруг за неделю до мероприятия он потерял сознание и слёг. Заменили на Равиля Мартынова. Было много нервотрёпки, но в итоге концерт стал настоящим праздником. Прозвучали сюита из «Дома…» (на сей раз решили, что перед каждой частью нужно читать стихи Твардовского, и читал их Иван Краско), фрагменты из «Бальзаминова» и «Вечерок» в исполнении Богачёвой и Новиковой.

На концерт этот специально прилетела из Ангарска большой друг семьи Гаврилиных Галина Константиновна Конобеева. Она познакомилась с Валерием Александровичем ещё в 1986 году: ученики Конобеевой из музыкально-хоровой студии при Дворце пионеров написали композитору восторженное письмо. Он, конечно, ответил. Завязалось «сотрудничество»: дети по всему городу Ангарску исполняли сочинения Гаврилина, отправляли ему подарки, поздравления, а Валерий Александрович высылал ноты, пластинки, письма. В 1987 году в Ленинград прилетела и сама Конобеева, и потом стала по мере возможности навещать Гаврилиных — приезжать на концерты. Были от неё и постоянные подарочные посылки: то с курткой, то с шапкой… Вот и теперь прибыла из далёкого сибирского города специально на авторский вечер.

1990-й принёс и ещё один долгожданный привет из Сибири: состоялось, наконец, личное знакомство с Валентином Распутиным. В 1989 году семейный фотограф Гаврилиных Анатолий Пантелеев, который ездил в Иркутск, привёз Валерию Александровичу неожиданный подарок — книги с дарственной надписью: «Валерию Александровичу Гаврилину, родному человеку, от души и от сердца. В. Распутин. Октябрь 1987. Иркутск» [Там же, 394]. Гаврилин был очень тронут этой весточкой от писателя, чьи сочинения прекрасно знал и тонко чувствовал; отправил в ответ письмо. А в октябре 1990-го Валентин Григорьевич, будучи в Ленинграде, пришёл к Гаврилиным с визитом.

Но были в том далёком 1990-м и горькие потери. Через месяц после авторского вечера Наталия Евгеньевна улетела в Алма-Ату на юбилей подруги. Валерий Александрович полететь, конечно, не смог, но часто звонил, интересовался делами и здоровьем. И чтобы не расстраивать супругу, скрывал главное: на следующий день после её отъезда случилась большая трагедия — умер от разрыва сердца Юрий Селиверстов. Узнав об этом, Гаврилин записал: «Юрий Иванович. 28 мая 1990 г. 21.30 мин. — 22 часа. 2 июня — день похорон 14–15 часов. У меня внезапный сильный приступ стенокардии и внезапное повышение давления. Видимо, душа мучительно и слёзно расстаётся с телом, тяжко прощается. Мне это передалось» [Там же, 406].

Селивёрстов умер в Сочи. Будучи в хорошем настроении, он решил сделать то, чего раньше не любил и почти никогда не делал: пошёл купаться в море. Случился спазм сосудов, и живым из Сочи, куда он ездил на совещание, Юрий Иванович не вернулся.

Гаврилин не смог быть на похоронах по состоянию здоровья, но в Москве в те дни находился Андрей Валерьевич — он и хоронил близкого друга своего отца. Позже Валерий Александрович написал развёрнутый очерк о Селивёрстове, который так и назвал «Памяти друга»[231]. Были там такие строки: «В моей душе — свет от него. В комнате — его картины. Я хожу на Никольское кладбище в Александро-Невской лавре и стою у могилы владыки Никодима, у надгробия, сделанного Юрием Ивановичем. Рядом покоится владыка Антоний. Юра далеко и высоко и глядит на меня сверху. Теперь он знает про меня больше, чем ясам» [19, 353–354].

За статью полагался гонорар, но автор от него отказался в пользу вдовы Селиверстова (за публикацию работ Юрия Ивановича она ничего не получала).

13 июня в Большом зале филармонии снова звучали «Перезвоны» в исполнении мининского хора (солисты B. Ларин и Н. Герасимова). Потом зал долго не отпускал композитора, аплодировали стоя. Многие и после концерта подходили на улице — поздравляли. Гаврилин, конечно, был счастлив, что музыка его звучит, что люди её любят, но всё-таки старался уйти от многочисленных приветствий и, как потом признался жене, постоянно думал о том, когда уже сможет принять нитроглицерин.