Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады

Валера с Нелей стремились сохранить хрупкий, словно хрусталь, мирок надежды, как можно дольше. Аккуратно ступая в каждое новое утро, они прислушивались к шорохам. Жена становилась подозрительнее. Стараясь предугадать его мысли, заглядывала в глаза:

– Валер, пойдем обедать? Куда идешь? Я с тобой, Валера.

«Так лучше, – принуждал себя певец, глуша возмущение. – А еще лучше связать и держать его. Силой».

Валера будто стоял посередине канатной веревки над пропастью. И то делал шаг вперед, то два назад. На один только миг, позабыв о своем обещании, четыре месяца спустя он сорвался. Опомнился, когда допивал очередную бутылку пива. Ужас горячей волной вмазал в лицо почти до тошноты из-за стыда. Надежд нет.

Жена собрала ему вещи, еду и настояла лечь в клинику, приехав с ним на Каширское шоссе в диспансер.

Теперь попеременно с Леней она возила ему продукты. В один из дней, когда в больнице сломался лифт, Валера увидел ее в лестничном проеме. Тяжело дыша, Неля поднималась с животом и двумя сумками. Шла задумчиво и, останавливаясь, делала передышки.

– Что ж ты делаешь-то… – он подхватил сумки и понес в палату. – Ты что, кирпичи привезла? Разве можно тебе таскать?

Неля изумленно развела руками:

– Ну, не потащу же я это обратно! Банку супа привезла, компота. Котлет нажарила. Дыню у метро продавали.

– Ты правда не понимаешь? – от растерянности, он застыл, не зная, ругать ее или кинуться просить о прощении.

Пройдя в палату, бросил сумки на пол, сел на кровать и обхватил голову руками:

– Мне стыдно. Жена беременная с этими сумками на пятый этаж. Да куда? Ко всем этим алкашам! Зачем ты это делаешь?!

– Валер, ты совсем уже?

– Я обезоружен, понимаешь? У меня больше нет рук, чтоб обнять. Чести. Чтоб защитить. Самого себя нет! Я ненавижу себя рядом с тобой!

Она развернулась и пошла на выход. Валера поймал ее в коридоре. Целуя заплаканное лицо, просил простить.

Ночью у Нели начались преждевременные роды. Она вызвала скорую и к обеду родила дочь. Неля лежала в палате, когда зашел профессор Зак. Он принялся успокаивать с порога.

– Где моя дочь! – она вскочила с постели, но резкая боль заставила сесть. – Я рожаю, доктор…

– Жива ваша девочка. В центре для недоношенных. – Профессор присел рядом, по-отцовски приобнял, объясняя, что и сам родился недоношенным:

– У вас это нервное. Послеродовые схватки. Выходят вашу малышку.

Он гладил Нелю по спине. После укола боли ушли. Она заснула.

Из роддома домой вернулась одна. Прорыдав ночь, в шесть утра помчалась в центр для недоношенных детей. Только когда приближалась к больнице, замедлилась. Ноги будто кто-то забил ватой, и стало тяжело идти. Страх парализовал. Остановилась. Смотрела на здание. Тело само повело к списку умерших детей. Пробежала глазами. Не веря себе, снова пробежала список. Искала фамилию. Не нашла. Отлегло. Жива.

Взволнованно, Неля поднялась на четвертый этаж и, пройдя коридорами, очутилась в какой-то большой палате, где через стекло увидела дочь. Сердце сжалось и задохнувшись от чувств, Неля расплакалась.

Малышка родилась хорошенькая-прехорошенькая. Лежа под колпаком, она болтала в воздухе крошечными ножками, и хаотично размахивая ручонками, протяжно зевала.

Просидев несколько часов в коридоре на этаже рядом с другими мамашами, Неля сцеживала скудное молоко. После обеда помчалась к мужу.

– Ну как наша Валерия? – оживился Валера, оглядывая Нелин еще округлый живот.

– Она такая крошечная. Господи, такие щечки… – пыталась улыбнуться и снова заплакала.

В течение месяца Неля приезжала к Валере от малышки рассказать новости. Забирать Валерию поехали вместе.

Приняв на руки маленький сверточек, Валера осторожно приподнял угол синего одеяла. Провел пальцем по бархатному лобику. Серьезный, будто бы осмысленный взгляд маленького человечка вызвал умиление. Ободзинский второй раз стал отцом. Но что он может теперь ей дать…

Дома прибавилось на одного человека. Казалось, само пространство расширилось.

Сутулясь, Валера сидел на кухне, отрешенно водя солонкой по столу.

– Анжелку жалко, – вздохнула Неля, держа Валерию на руках. – Сидит в душной квартире, может, в Одессу поедете? А к нам моя мама приедет с Лерой помочь.

Идея вдохновила. Валера задышал. Свобода. Одесса. Конечно!

Он немедля собрал вещи, крепко обнял жену и малышку и поехал с Анжеликой на родину.

Наслаждаясь теплым, морским воздухом, размеренным ритмом жизни, певец с удовольствием внимал родному одесскому говору, бесконечным шуточкам, знакомым лицам.

И тут заметил ее: подтянутую, фирменную, уверенную, двадцатилетнюю Лолиту. Он не раз уже встречал ее. Бывало, отец Лолы – Лева устраивал приемы на своем теплоходе «Азебрайджан», и Валера приходил туда с Нелей. Был с женой и в гостях в их одесской квартире.

– Надо бы дочь замуж выдать, – говорила Алла, мама Лолиты. И все музыканты с вожделением пялились на молодую девушку.