Валеркина охота

Большая рыжая собака, точно поняв, что говорят о ней, неслышно появилась из-за печки и встала против Валерки. Он отодвинулся невольно, а пес недружелюбно зарычал и сел на пол, не сводя с Валерки глаз. Лапа у него была обмотана тряпкой.

Валерка растерянно смотрел то на лесника, то на собаку, краска стыда залила ему щеки, захотелось быстрее уйти, убежать от такого позора: «Эх, я — растяпа… собаку за волка принял, а еще охотник…»

— Дядь, а как же, я ведь убить его мог? — пролепетал Валерка, отодвигаясь все дальше от собаки. — Ранил вон…

— В том-то и дело, что мог, только чего уж: ведь не убил и не задел даже, — все еще хмурясь, отвечал лесник. — Это он сам лапу о сучок распорол, зализывал, должно, а ты его спугнул — вот кровь-то и потекла. Видишь, я завязал ему: хвои и масла коровьего приложил. Эх, ходите по лесу, а из какого конца ружье стреляет, не знаете, не то что след отличить… Ну, да чего теперь, давай раздевайся, ужинать будем.

— Не, я домой, я уж пойду, вы извините… Отогрелся вот, спасибо…

— «Извините, извините…» Раздевайся, говорю, он уж извинил тебя — смотри, как хвостом крутит. Дай-ка ему корочку, а домой успеешь — я скоро поеду к поезду жену встречать, завезу тебя.

— Не, я сам… спасибо. Я пойду, вам ведь со мной крюк делать.

— Ладно, у меня лошадь быстрая, доедем. Ешь вот давай. Да, слышь, приходи потом, научу следы различать, и с зайцем вдвоем-то мы лучше справимся.

— А вы не расскажете?

— О чем?

— Ну, как я… как следил…

Лесник засмеялся:

— Да ты, я вижу, гордый. Стыда своего показать не хочешь. Насмешек, что ли, боишься? А беда не в насмешках. Главное, знаешь, что? По ночам за волком в одиночку не ходят! Да еще с одностволкой! Раненый волк в безвыходности броситься может. Вот это ежели рассказать — так отец тебя, пожалуй, взгреет за геройство.

Так-то, охотник…

Приключение

До сторожки лесника оставалось километра три. Валерка неторопливо шагал по знакомой лесной дороге, у него было чудесное настроение, потому что наступили зимние каникулы и его отпустили охотиться на целых пять дней.

С утра был снегопад — и лес стоял чистый и обновленный. На дороге, по которой шел Валерка, светились свежие следы — здесь только что проехали возы с сеном — и развешанные по кустам пряди с непомерно широких возов знакомо пахли покосом, пахли летом. Валерка поднял клок сена и долго мял пальцами ломкие, душистые стебельки. Он старался ступать в глянцевитый, ровный след полоза саней — середину дороги истоптали копытами лошади, и идти по ней было труднее.

Валерка не в первый раз шел к леснику. С того памятного дня, когда он чуть не застрелил его собаку, стал постоянным гостем Владимира Акимовича.

Лесник многому научил Валерку: и следы различать, и по голосам птиц узнавать, и по лесу ходить неслышно. Конечно, Валерка не проник еще во все лесные тайны, но ведь они еще столько времени проведут вместе.

Он свернул на просеку и пошел по узкой, присыпанной свежим снегом тропинке, которая, извиваясь и петляя, привела его на большую вырубку.

Дом лесника, неожиданный и необычный среди леса, в стороне от дорог, стоял у края вырубки, притулившись задворками к высокому и темному ельнику, наряженному по верхам снегом. Около крыльца стояли воткнутые лыжи, из трубы курился дымок. Валерка обрадовался, что хозяин дома, и заторопился, оскользаясь на неровно выбитой тропе.

Но что это? На ступеньках и крыльце лежит свежий, нетронутый слой снега… а печка топится… Дела… За дровами-то он должен был выйти и наследил бы?.. Снег перестал падать еще по-темному.

Валерка недоуменно потоптался у крыльца и, еще раз оглядев ровную целину с единственными его следами, постучал в дверь. Обычно отзывался Булай, но теперь была тишина. Он постучал громче — дом безмолвствовал.

Он сошел с крыльца — из трубы так же ясно вился дымок. Сколько же времени может топиться печка? Валерка знал, что и полтора часа — много, а тут выходит целых четыре. Что-то не то. Так не бывает.

Он снял ружье, рюкзак и, смахнув снег, сел на ступеньки.

«Если лесник уехал на Новый год — ждать бесполезно. Булая, значит, он увел в Кебирево, к егерю Николаю.

Жена его в эту зиму живет у матери в городе — вот к ним и уехал. Тоже мне, а еще приглашал…»

Валерка так ждал этих дней: как бы здорово они поохотились, побродили по лесу… и вот на тебе. Он встал и еще раз глянул на крышу — дым стал еле заметен, очевидно, дрова прогорали.

«Но не оставил бы он печку без присмотра?» Валерка поднялся на крыльцо и нажал дверь. Она неожиданно подалась…

Никогда прежде он не входил в чужой дом без хозяина и теперь стоял в нерешительности, поспешно притворив дверь и отступив чуть назад.

«А вдруг что случилось? Вдруг он больной лежит в доме, а я тут?.. Но где тогда Булай? И если уехал — почему не запер дверь?» Мысли кружились в голове, картины различных несчастий сменяли одна другую, и Валерка решился. Он нагнулся, обмахнул варежкой валенки и вошел.