Валиханов

Крымская война началась с занятия русскими войсками Молдавии и Валахии, с Синопского боя, с победы Нахимова над турецким флотом. В тогдашнем русском взрыве патриотизма прозвучали отчасти и мечты о новом для России повороте истории. В сибирской ссылке — в том числе и в Омске — за Крымской войной напряженно следили декабристы. Герой Отечественной войны 1812 года 66-летний Сергей Волконский писал из Иркутска Пущину: «…Я хоть сейчас готов к Севастополю — лишь бы взяли». Лев Толстой отправился в Севастополь. Достоевский в Семипалатинске, в солдатской казарме, складывал патриотическую оду.

Вспышку патриотизма сменили ужас и стыд поражения. В Омске, как и всюду в России, возмущались глупостью командования, беззастенчивым казнокрадством.

В аулах мало что знали о далекой от Степи Крымской войне, хотя особым решением русского начальства киргизам дозволили «вносить пожертвования на нужды войны деньгами и скотом». В аулах не сочли эту патриотическую кампанию чем-то из ряда вон выходящим. Султаны столько всегда собирали с народа — деньгами и скотом, — годовой ясак собирали отнюдь не раз в год, а три! Новый сбор пожертвований отличался только тем, что в придачу к поживе султаны и старшины удостоились особой чести: попали в шнуровые книги «для доведения об усердствующих до высшего начальства и самого государя императора».

Неудачи в Крыму не мешали успешному продвижению России в Средней Азии и в Степи. Напротив, этим продвижением Россия как бы теснила Англию на другом фланге.

В 1854 году у подножия Алатау встало укрепление Верное[37]. Русское подданство принял, киргизский род бугу. Россия переселяла в Семиречье сибирских казаков, семипалатинских татар, воронежских крестьян, немцев-колонистов. Купцы Кузнецов и Поклевский подали Николаю I ходатайство — они собирались основать пароходство на Или. В 1856 году на трех судах по озеру Балхаш и реке Или купцы доставили провиант в укрепление Верное. Коммерции советник Попов построил два завода по выплавке серебра и свинца. Горнозаводским делом занялись Самсоновы, Перфильевы, Степановы. В Каркаралинских горах нашли гигантский самородок меди. Появились салотопни, сукновальни, и пошли жалобы, что киргизы везут на продажу грязную шерсть, из которой не выткешь тонкого сукна.

Степь все еще управлялась из министерства иностранных дел, но уже упразднили созданное по «Уставу о сибирских киргизах» Сперанского Пограничное управление и учредили Областное правление сибирских киргизов. В отношениях с казахскими султанами меньше стало дипломатии и больше распоряжений, указаний и предписаний. Степь прощалась с укладом, к которому когда-то одними из первых сумели приспособиться Айганым и ее сын Чингис. Казахская верхушка прикидывала, как же приноровиться к новым порядкам.

По утрам корнет Валиханов подъезжал в собственном щегольском экипаже к дому генерал-губернатора. К тому самому, великолепнейшему, заворожившему его детское воображение дому с башней и государственным флагом, который он по приезде в Омск в 1847 году старательно изобразил акварелью.

В передней он сбрасывал на руки лакея шинель и спешил наверх, в кабинет генерал-губернатора Западной Сибири, командира Отдельного сибирского корпуса, генерала от инфантерии Густава Христиановича Гасфорта.

Описывая фон Лембке в «Бесах» и, несомненно, отдавая ему кое-какие черты Гасфорта, Достоевский писал, что его герой «…принадлежал к тому фаворизованному (природой) племени, которого в России числится по календарю несколько сот тысяч и которое, может, и само не знает, что составляет в ней всею своей массой один строго организованный союз… состоящий во взаимной поддержке всех членов этого племени одного другим всегда, везде и при каких бы то ни было обстоятельствах».

Гасфорт был родом из Пруссии, по образованию ветеринар. Во время войн против Наполеона, в которых Пруссия стала союзницей России, его прикомандировали к русской кавалерии — по случаю открывшейся эпизоотии. Гасфорт принял русское подданство, поступил в училище колонновожатых, оттуда попал в Главный штаб и в силу причин, названных Достоевским, стал быстро продвигаться вверх.

В списке высших начальствующих лиц Западной Сибири в пору, когда ею правил Гасфорт, трудно отыскать русскую фамилию. Генерал фон Фридрихе, генерал де Граве, генерал барон Сильвергельм, генерал фон Вилькен, генерал Гитовт… Засильем немцев в управлении Западной Сибирью возмущался впоследствии в мемуарах сослуживец Валиханова И. Ф. Бабков.

Из людей, которых природа обделила умом, при определенных условиях — например, тех, что существовали в бюрократической системе управления Россией, — вырабатывается тип чрезвычайно деятельный, со склонностью самолично во все вникнуть и особенно в те сферы жизни, где он вовсе ничего не смыслит. Страсть к преобразованиям в Гасфорте была развита чрезвычайно, все, что делалось до него, делалось, разумеется, неправильно. Зато его преемникам достанется сидеть сложа руки — все дела он переделает на много лет вперед.