Валькина жизнь

– А что же это Степану-то самому отпуск не дали? Плохо служит, что ли? Так получается? А то приехал бы, повидал бы дом.

Все это она обиженным тоном высказывает сыну при первом же телефонном разговоре.

– Так Лешку пустили в отпуск, потому что у него мать умерла, – хмыкает Степан. – Ты хочешь, чтобы я тоже такой отпуск получил, да?

– Ох, – только и может произнести Валя, – если б я знала. Он же не сказал ничего. Я еще ему пеняла, что он раньше ко мне не зашел.

– Я ему сказал, чтобы он тебя своими заморочками не парил, – строго говорит Степан.

– Да разве ж смерть матери – это заморочка? – бормочет Валя.

– Да ладно тебе, – отмахивается Степан и вспоминает о насущном: – Почему денег так мало передала?

39

– Мне кажется, я в последние годы просто живу на работе, – делится Валя наболевшим с Леной Кузнецовой.

Степан год назад пришел из армии. Но легче от этого Вале не стало. Раньше она посылала сыну деньги, спиртное и сигареты в часть, теперь ей приходится кормить и поить его дома.

Подруги сидят на Валиной кухне и пьют чай с принесенными Леной конфетами. После смерти Пашки они снова стали дружить. Но подобный отдых Валя теперь может позволить себе нечасто.

– Хватит надрываться, – участливо говорит Лена. – Дети выросли, пусть сами выкарабкиваются.

– Да как им выкарабкаться без меня? – нервно произносит Валя.

Она не любит, когда кто-то упрекает ее в иждивенчестве Ирины и Степана. В последние годы все почему-то пытаются учить ее уму-разуму: как воспитывать детей, как уважать себя. Слова, слова, слова. Не проживет Ирина в Москве на свою зарплату продавщицы. И что теперь делать? Возвращать ее в Мурманск? Не хочет она. Да и что она будет здесь делать? Она же высококвалифицированный переводчик. Или, по крайней мере, скоро им станет. Вот только скоро ли?

– Твоя Ира сколько лет уже учится? – словно читая ее мысли и тут же вступая с ними в спор, продолжает Лена. – Лет семь, наверное? А все на втором курсе.

– Она академы берет, – огрызается Валя.

– Ей уж двадцать шесть годочков, – продолжает гнуть свое Лена. – Моя Ольга давно врачом работает.

– Ага, – думает Валя, – и получает в своей поликлинике три копейки, живет с отцом и матерью в коммунальной комнатушке. Вот уж радость-то.

Но она не говорит это вслух, чтобы не обидеть подругу. В ней все еще жива вина за свою трехкомнатную квартиру с восьмиметровой кухней. Не виновата Лена в том, что так и не смогла ничего для себя выхлопотать. Не получилось у нее.

– Пора бы и твоей девоньке слезть с материнской шеи, – говорит Лена, увлекшись ролью правильной мамаши.

– Она ищет себя, – нервничает Валя. – Будет переводчиком. С детства этого хотела.

– А Степан? – не унимается Лена. – Ему сколько уже? Двадцать три? А он ни дня не работал. Он чего ищет? Кем будет? Алкашом, как папа?

– Он не пьет! – возмущается Валя.

Это неправда. И обе подруги прекрасно это знают. Степан и до службы не раз приходил домой, мягко скажем, навеселе. А теперь это случается все чаще. Сначала он говорил, что отрывается после армии. Мол, нелегко было родину защищать. Солдатский хлеб солон. Заслужил он отдых. Валя согласно кивала и регулярно ходила в банк, где снимала с книжки свою небольшую пенсию, на которую, собственно, Степан и пил. Пару раз Валя, возвращаясь поздно вечером с работы, находила его лежащим в подъезде возле лифта. Когда она тащила его домой, сын ругался матом и размахивал руками, стараясь оттолкнуть мать.

– Должен он отдохнуть после службы? – говорит Валя Лене.

– Так он уже год отдыхает, – возражает Лена. – Не с войны вернулся. Из карельского стройбата. Пора бы за ум взяться.

– Он возьмется, возьмется, – согласно кивает Валя.

– Раз все так хорошо, тогда не жалуйся, – бурчит Лена. – Я же за тебя переживаю. Сколько можно тащить на себе двух оболтусов.

– Так я и не жалуюсь, – пожимает плечами Валя.

– А то, что на работе живешь? – не унимается Лена.

– Что же делать, такова судьба, – философски заключает Валя. – Сейчас жизнь такая: главное, чтобы работа была. А я уж с ней справлюсь.

– Давай, справляйся, подруга, – бормочет Лена. – А то от тебя только кожа да кости остались.

Валя молча кивает, не желая больше вступать в полемику. Что бы Лена ни говорила, Валя остается при своем мнении: дети есть дети, она их на произвол судьбы не бросит. Будет тянуть, пока сможет. Пока с работы не выгонят.

40

Это известие застает Валю врасплох. Она долго не понимает, как такое вообще способно произойти. Как может Зинаида Петровна умереть? Валя сидит в своей каптерке, которую Степан, который периодически заходит к матери на работу, чтобы взять у нее денег на пиво, по-модному называет офисом. И вдруг раздается звонок. Валя не ждет от него ничего необычного или опасного. Заурядный звонок, один из сотен таких же. Сюда все время кто-нибудь звонит: недовольные жильцы, субподрядчики, предлагающие свои товары сомнительные фирмы, диспетчеры ресурсоснабжающих организаций, милиция. Да мало ли еще кто? Поэтому Валя привычным движением хватает трубку и говорит:

– Да? Слушаю.