Валькина жизнь

– Вы хотя бы живите по средствам, – увещевает она сына всякий раз, когда тот приходит к ней за деньгами, – экономьте, раз уж такое случилось. Отдавайте помаленьку долги. А потом будете шиковать.

Но Ольга почти все деньги умудряется потратить на новые наряды, в которые она потом не может влезть. А еще она постоянно опаздывает забрать Настю из школы, поэтому ей приходится ездить туда на такси. Так что Степан все чаще и чаще прибегает к матери за деньгами. А его долги тем временем растут и растут.

Однажды вечером Валя заходит повидать сына, но застает дома одну невестку.

– Степан с Настей гулять пошли, – сообщает Ольга.

– Как же вы дошли до жизни такой? – в сердцах бросает Валя.

– Какой? – не понимает или делает вид, что не понимает, невестка.

– Залезли в долговую яму, – поясняет Валя.

– Я никуда не лезла, – парирует Ольга, – на мне лично долгов нет. Я, к вашему сведению, даже автоколонне все выплатила. Так что все вопросы, Валентина Николаевна, адресуйте вашему сыну. Понятно? Пусть за ум берется.

– Да не за что ему браться, – огрызается Валя, – весь в отца пошел.

– В смысле? – теряется Ольга.

– Дурак, в смысле, – мрачно уточняет Валя.

– Муж ваш, насколько я понимаю, в море ходил? – допытывается Ольга.

– Ходил, – кивает Валя, – да толку-то с этого немного было. Пил, как сапожник, дрался. Я с ним на профком даже ходила, с Пашкой своим. Вызывали. Прорабатывали. Так тогда это называлось. Просили, чтобы, значит, я воздействовала на его пьянство. Предлагали за него зарплату получать, чтобы он не пропивал.

– Какие хорошие были времена, – мечтательно тянет Ольга, – райские, можно сказать.

– Ага, – ехидно хмыкает Валя, вспоминая пережитое.

– Чего же Степан-то в море не идет? – фыркает Ольга.

– Так был уже, – злится Валя. – Сама знаешь, чем все закончилось.

– Может, опять его туда отправить? – предлагает Ольга. – Вы бы надавили на него, Валентина Николаевна.

– Дави-ка ты сама, – огрызается Валя, мрачно глядя на объемистую фигуру невестки. – Мне уже поздно. Надо было ремнем сечь, когда еще поперек лавки лежал.

– Вы крепки, Валентина Николаевна, задним умом, – хихикает Ольга. – Чего же не секли? Теперь ничего не поделаешь. Мне он, как видите, достался от вас без предварительной, так сказать, обработки. Вам бы сейчас все и попытаться исправить.

– Горбатого могила исправит, – бурчит Валя и, не желая больше поддерживать неприятный ей разговор, уходит.

62

То ли Ольга действительно надавила, то ли сам Степан решает в очередной раз взяться за ум, но только он снова собирается пойти в море.

– Чего мне, мать, на берегу болтаться? – объясняет он Вале свое желание.

– Так я тебя и не удерживала, сынок, – парирует Валя, – иди в рейс. Может, хоть немного денег заработаешь.

Однако уйти в море оказывается не так-то просто. Степану приходится заново оформлять кучу документов и проходить медкомиссию. После этого он заявляется к Вале. В руке, наперевес, как копье, он держит розу на длиннющем стебле, напоминающем кусок колючей проволоки. Степан вручает цветок Вале со словами:

– Мать, надо серьезно поговорить.

– Угу, – кивает Валя, чувствуя, как от нехороших предчувствий у нее снова начинает ныть левое плечо.

Они идут на кухню, потому что в заваленную хламом комнату трудно протиснуться. Там Степан долго объясняет матери, что рейс нужно «купить».

– Без этого сейчас в море не уйти, – рубит воздух ладонью Степан. – Все прогнило, понимаешь? Нет давно советской власти.

– Да оно и при советской-то власти… – пытается вставить Валя, вспоминая, как Натан устраивал Пашку в море.

– Не огорчай меня, мать, – перебивает ее Степан. – При советской власти порядок был.

– Ладно, пусть будет так, – соглашается Валя.

– А теперь все только через доллары решается, – продолжает Степан.

Валя уже давно прекрасно понимает, чем закончится этот разговор. Но денег у нее больше нет. Все запасы подчищены. Ее зарплата и пенсия расписаны на годы вперед. На них нужно оплачивать московское жилье Ирины, а также содержать Степана, Ольгу и Настю. Больше Вале нечего им отдать. Не осталось у нее ничего больше. Даже пара завалявшихся с давних времен золотых колечек давно сдана в ювелирку на лом. Степан тем временем все говорит и говорит об алчности кадровиков и перспективах, которые перед ним откроются, если он все же сумеет уйти в море, зацепиться, пристроиться, начать зарабатывать реальные деньги. Валя слушает его разглагольствования вполуха, с ужасом думая, какую истерику закатит сын, когда она откажет ему в финансировании.

– Сколько? – не выдерживает она, чтобы не растягивать свои мучения.

Сумма оказывается не такой и большой. Но от этого Вале становится еще хуже. Даже этих денег у нее нет. Судорожно сглотнув, она сообщает об этом сыну. На ее удивление Степан не впадает в обычную для него в подобных случаях ярость.

– Мать, так займи у кого-нибудь, – предлагает он. – Ты тут всю жизнь живешь. Побегай по знакомым. Скажи, что я через три-четыре месяца отдам. Если надо, могу с процентами. Пусть не беспокоятся.