Валькина жизнь

– Какой контейнер, мать? – хихикает Ирина. – Ты что, весь этот хлам с собой потащишь? Соберешь пару чемоданов одежонки и все. Там ведь квартирка обжитая. Ложки-тарелки наверняка есть. Кровать и телек какой-нибудь тоже однозначно имеются. Не помрешь.

– Но как же? – пытается возразить Валя.

– Ой, мать, брось! – обрывает ее Ирина. – Будь в тренде. Сейчас немодно с вещами переезжать. В крайнем случае купишь на месте.

Валя замолкает. Она не знает, что такое тренд. Но быть в нем ей совершенно не хочется. Весь вечер она пытается сложить вещи в две старые, оставшиеся еще от Пашки дорожные сумки. Но руки не слушаются. А глаза предательски застилают слезы.

– Ты, мать, до рассвета будешь копошиться? – окликает ее примостившаяся на узком кресле-кровати Ирина. – Я спать хочу.

Валя молча прекращает сборы и ложится на свой диванчик. Она долго ворочается с бока на бок. Но сон не идет. Ей приходит в голову, что она уже года три не была в центре города. И что через пару недель ей придется уехать из Мурманска навсегда. Надо пройтись по старым местам, глянуть напоследок, попрощаться. Или лучше не надо? Не травить лишний раз душу. Она и без того болит. И так болит, что сил нет терпеть. В груди печет, и воздуха не хватает.

– Что ты там крутишься? – раздраженно шипит Ирина.

– Вызывай скорую, доченька, – шепчет в ответ Валя, – плохо мне.

– Твою мать, – выдыхает Ирина, вскакивает с кресла-кровати и включает свет.

73

Валя снова попадает в кардиологию. Соседка по палате, добрая и молодая еще женщина, угощает ее яблоками и бананами.

– Вы одинокая, наверное, бабушка? – участливо интересуется она. – Вам, может, что-то нужно купить? Вы скажите, я мужу передам, он все купит. Или сыну. Видели парнишку? Каждый день забегает. Пятнадцать лет уже. Большой. Он купит, что надо.

– Не надо ничего, я не одинокая, – огрызается Валя.

Женщина соседка пугливо отшатывается назад. Валя и сама понимает, что с ее стороны все выглядит абсолютно по-хамски. Что соседка по палате предлагала помощь от чистого сердца. Но уж очень ей неприятно, что ее снова приняли за одинокую. Она двух детей родила, вырастила и воспитала. У нее уже внучка есть. Почти внучка. Приемная. Или сводная. Как правильно сказать? Коллеги по работе имеются. Правда, не приходит никто. Но это уже не дело этой молодухи с ее отличником-сыночком и заботливым очкастым мужем.

– Не одинокая, – повторяет Валя, – двое детей у меня.

– Заняты, наверное, – все так же сочувственно кивает женщина.

– Угу, – бурчит Валя.

Чем занят безработный Степан, Вале остается только гадать. А вот заботы дочери ей известны. Ирина усиленно продает ее квартиру. Дней через пять она забегает на пару минут к матери в больницу. Чтобы подписать какие-то бумаги и вернуть Вале паспорт. Соседка по палате как раз отправилась на процедуры.

– Как там дела? – спрашивает Валя.

– Ой, мать, все пучком, – отмахивается Ирина. – Из квартиры тебя выписала. Покупатели тоже наклевываются. Кручусь, как белка в колесе. Побегу.

– Подожди, – останавливает ее Валя.

Ей хочется, чтобы дочь дождалась возвращения соседки. Чтобы утереть ей нос. Доказать, что никакая она ни одинокая.

– Чего еще? – торопит ее Ирина.

– Кто покупатели-то? – тянет время Валя. – Не та ли пара, о которой Анджелка говорила?

– Какая еще пара? – рассеянно переспрашивает Ирина, просматривая какие-то бумаги и укладывая их в полиэтиленовую папку.

– Капитан дальнего плавания с супругой, – напоминает Валя.

– А черт их знает, – отмахивается Ирина, – мне все равно. Хоть дальнего, хоть ближнего. Лишь бы денежки заплатили.

– А вот я еще хотела тебя спросить… – начинает Валя.

Но Ирина уже собрала бумаги в папочку, которую, согнув пополам, запихала в свою сумку.

– Некогда, мать. Побежала, – перебивает она Валю и выскакивает из палаты, так и не дождавшись возвращения Валиной соседки.

– Дочь была, – все же сообщает ей Валя, когда женщина приходит со своих процедур.

– Это хорошо, – радуется та, – без поддержки близких нам не выжить. Так ведь, Валентина Николаевна?

– Своим умом надо жить, – несколько невпопад отвечает Валя.

– Умом-то, может. А вот сердцем… – вздыхает соседка по палате, стараясь смягчить ситуацию.

– Угу, – снова невпопад отвечает Валя, ложится на кровать и демонстративно отворачивается лицом к стене.

– Отдыхайте, отдыхайте, конечно, – шепчет у нее за спиной соседка.

Ирина больше не показывается. Через неделю Валя решает позвонить ей сама, чтобы узнать, как идут дела.

– Мать, ты чего деньги жжешь на межгород? – изумляется Ирина по телефону. – Я уже два дня, как в Москве.

– А квартира? – теряется Валя.

– Продана, – сообщает Ирина.

– Как? – переспрашивает Валя. – А вещи мои где?

– Да какие там у тебя вещи? – хмыкает Ирина. – Ты фамильные драгоценности, надеюсь, в диван не зашила? Весь этот хлам Степка с приятелем вынесли на мусорку. Степка с меня деньги за это взял. Тварь. Еще брательник называется. Но новые хозяева потребовали очистить жилплощадь. У них там свои шмотки. Или ремонт собираются делать. Не знаю.

– А посуда, одежда? – упавшим голосом спрашивает Валя.