Валькирия

стал я так слаб,

что моя же дочь

презирает меня? —

Знаешь ли ты мой гнев?

Смотри, берегись,

чтоб он, разящий,

не пал вдруг на тебя!

В груди моей

сокрытая буря

повергнуть в прах

может весь мир,

что был когда-то мне люб!

Горе жертвам ее!

Плакать будут они!

И мой совет —

меня не гневи!

Верши веленье мое!

Зигмунд кончен —

вот, что закон для тебя!

Он бурно удаляется и быстро исчезает слева в горах. — Брунгильда долго стоит в испуге и оцепенении.

Брунгильда

Нет, — он таким не бывал,

и гнев его

совсем иной...

(Она печально наклоняется и поднимает свои доспехи, которыми снова вооружается.)

Щит мой вдруг

тяжел мне стал...

Как он легок был

в привольных боях!

А нынче я робко

в бой иду...

(Она погружается в задумчивость, потом вздыхает.)

Увы, мой Вельзунг!

Тебя в беде

должен друг

вероломно покинуть! —

Она медленно направляется в глубину сцены. — Поднявшись на горный хребет и заглянув вниз. в ущелье, Брунгильда видит приближающихся Зигмунда и Зиглинду; она смотрит на них несколько мгновений. затем направляется в пещеру к своему коню, совершенно исчезая, таким образом. из глаз зрителя.

Картина вторая

Зигмунд и Зиглинда появляются на горном хребте. Зиглинда торопливо идет впереди; Зигмунд старается удержать ее.

Зигмунд

Стой, подожди!

Здесь отдохни!

Зиглинда

Дальше! Дальше!

Зигмунд

(удерживает ее нежным объятием)

Зачем бежать...

(Он крепко прижимает ее к себе.)

Усталость сломит тебя! —

Из неги блаженной

вырвалась ты,

дрожа, спеша,

бросилась прочь, —

я едва поспевал вослед...

Чрез лес и луг,

по уступам скал,

молча, дико

вдаль ты неслась, —

мой зов тщетно звучал!

(Она диким взором глядит в пространство.)

Сядь, отдохни!

Скажи что-нибудь!

Ужас молчанья прерви!

Видишь, — обнял

брат твой тебя:

Зигмунд, твой друг, с тобой!

Она с возрастающим восторгом глядит ему в глаза, затем страстно обнимает его шею и замирает в этом объятии. Вдруг она вздрагивает, охваченная внезапным ужасом.

Зиглинда

Беги! Беги!

Прочь от проклятой!

Мрак Геллы

в объятьях моих,

стыдом покрыто

тело мое:

прочь от трупа,

дальше беги!

Развей, ветер,

в ничто бесчестный,

позорный мой прах!...

Когда ты обнял меня,

когда я восторг пила,

когда любовью твоей

согрелось сердце мое, —

в этот миг упоенья,

счастья святого,

когда сбылись

мечтанья мои, —

страх, отвращенье,

стыда трепетанье

вдруг охватили

душу презренной,

что без любви,

как раба,

была другого женой! —

Прочь от порочной,

дай ей бежать!

Проклятье падшей,

погибшей жены!

Ты, чистый, должен

жалкую бросить, —

быть близкой тебе

она недостойна!

Другу — злое бесчестье,

брату — стыд я несу!

Зигмунд

Твои слезы стыда

искупит злодея кровь! —

Так будь же спокойна,

враг недалеко, —

здесь с ним я покончу:

когда Нотунг

его пронзит, —

будешь ты отомщена!

Зиглинда

(делает движение испуга и прислушивается)

Чу! Тревога...

звуки рогов!

Дикий рев,

яростный клич!

Весь лес кругом

шумно звучит!..

Хундинг проснулся

от крепкого сна!

Кличет родню он,

псов собирает:

к травле стремясь,

воет свора,

лай к небу несется

о мщенье неверной жене!

(Она. как безумная, устремляет пристальный взор в пространство.)

Ты скрылся, Зигмунд?

Милый, вернись!

Страстно любимый,

солнечный брат мой!

Блеск очей твоих

пусть еще раз сверкнет мне:

не отвергай

оскверненных ласк моих! —

(Она, рыдая, бросается к нему на грудь: затем снова боязливо вздрагивает.)

Чу! Ты слышишь?

Это Хундинга рог!

И собаки с ним

сюда бегут!

Твой меч слаб

против стаи злой:

брось его, Зигмунд!

Зигмунд, — да где ж ты? —

Ах. вот... я вижу тебя!

Ужас и мрак!

Скалят зубы

свирепые псы, —

не страшен своре

твой гордый взор, —

и клыки вонзаются

в ноги твои!..

Ты пал...

в осколки разбился меч...

И ясень пал...

сломился ствол!..

Брат мой!

Супруг мой! —

Зигмунд! — Ах...

(Она падает без чувств на руки Зигмунда.)

Зигмунд

Здесь я! С тобою!