Валленштейн

Лупул буквально взлетел по мраморным ступенькам узкой лестницы, ведущей на второй ярус галереи и с гордым независимым видом подошёл к отцу. Несмотря на свои неполные тридцать лет, Лупул ещё не был женат, так как большую часть своей жизни провёл в походах и сражениях. Впрочем, у него уже было немало незаконнорождённых детей, как от боярских дочек и жён, так и от крестьянок, рыбачек и даже от бродячих цыганок. Ему приходилось сражаться с валахами, секуями и венграми, и всегда он одерживал победу, не везло только с недоверками-ляхами и их приспешниками — запорожскими казаками. Княжич считался в Молдавии непревзойдённым воином и мастером рукопашного боя. О нём гремела слава даже в самом Константинополе: даже знаменитый Аскер-паша не смог справиться с Лупулом, поединок на саблях закончился вничью. За это Аскер-паша попал в немилость к султану и навсегда был изгнан из-под сиятельных глаз в Берберию. Лупулу же за этот поединок была пожалована сабля из дамасской стали с золотой рукояткой, украшенной драгоценными камнями, и в серебряных ножнах, отделанных золотыми пластинами. Такое оружие стоило целое состояние, и Лупул никогда не расставался с ним. Уже неоднократно голубоватый узорчатый клинок утолял жажду кровью врага. Не зря княжич носил своё имя — «Лупул», что в переводе с валашского означает «Волк». И княжич повадками и даже внешним видом и в самом деле напоминал начавшего матереть волка: он был очень хитёр, коварен, отличался вероломством и беспричинной жестокостью. Иногда он сам уничтожал пленников, но чаще и вовсе врагов в плен не брал. Был он выше среднего роста, хорошо сложен, поджар и широк в плечах. Кроме того, он отличался большой физической силой и неимоверной ловкостью. Врага стремился победить обманом, но когда это было необходимо, сломя голову бросался в бой против более сильного противника. Таким был этот удивительный человек, представший пред светлы очи молдавского господаря.

— Ты уверен, что сумеешь справиться с этим тевтоном? — тихим, но зловещим голосом спросил Арон-Воевода, и его твёрдые губы тронула недобрая улыбка.

Сейчас отец и сын были очень похожи друг на друга и напоминали двух волков — старого матерого и молодого, но уже очень опасного.

— Если этот рыцарь и меня сумеет так быстро одолеть, значит, не человек, а сам дьявол, и я признаю, что тевтоны — самые лучшие воины в мире, — процедил Лупул сквозь зубы и добавил: — Меня не смог одолеть даже сам Аскер-паша! — В этих словах слышалось отчаяние, но он твёрдо взглянул в глаза отца. — Разве ты забыл об этом, твоё величество?

— Ну, что же, это твоё дело, — задумчиво проговорил господарь, затем вполголоса, чтобы не слышали бояре, обратился к епископу: — Если рыцарь одолеет и Лупула, я готов признать, что будущее всего христианского мира за Священной Римской империей германской нации, если, конечно, не считать Московии. Если под знамёнами императора собрались такие воины, Блистательной Порте придётся очень туго. Тогда я готов буду принять ваши условия при заключении договора.

Епископ Пазмани при словах господаря лишь согласно кивал головой, уповая в душе на милость Божью.

Лупул стремительно сбежал вниз. Ему подали вороного аргамака, и Лупул, едва коснувшись холки коня, птицей взвился над седлом и взял поданную ему кавалерийскую пику, побывавшую с ним во многих сражениях. Княжич с удовольствием взвесил её в сильной руке и кивнул головой Валленштейну, давая понять, чтобы тот готовился к бою.

Рыцарь на этот раз принял боевую стойку, встав враскорячку, слегка согнув ноги в коленях и внимательно следя за каждым движением противника.

«Ну, что же, посмотрим, что на этот раз меня ждёт?» — усмехнулся Валленштейн.

Его мимолётная усмешка не ускользнула от обострённого внимания Лупула.

«Смейся, тевтон, но сейчас ты получишь то, что уже давно заслужил! — подумал сын господаря, беря пику наперевес и пришпоривая коня. — Вряд ли тебе теперь поможет рейтарская шпага!»

На полном скаку он ловко перехватил древко пики и в следующее мгновенье она со свистом полетела в Валленштейна, готовая пронзить его насквозь. Так оно и случилось бы, если бы рыцарь слегка не уклонился в сторону и не присел, пропуская пику мимо левого уха. В этот же едва уловимый момент его левая рука на лету железной хваткой сжала древко пики, прекратив её стремительное движение. Шпага Валленштейна тут же оказалась зажата, и он, крутанув над своей головой пикой, развернулся в сторону пронёсшегося мимо всадника. Когда Лупул с неимоверной ловкостью и быстротой развернул коня, чтобы атаковать противника во второй раз, то внезапно увидел наставленную на себя свою собственную пику. То, как Валленштейн управлялся с нею, не вызывало сомнений, что он может заткнуть за пояс любого пикинёра, способного сражаться против вооружённого до зубов всадника. И опять все присутствующие ахнули.

В порыве Лупул хотел было выхватить из роскошных ножен саблю, подарок самого султана, но тут же, одумавшись, с громким визгом вернул полуобнажённый клинок на место. Будучи опытным воином, он прекрасно понимал, что может дальше произойти.