Валлиста

Родвик куртуазно поклонился, коснувшись земли кончиками пальцев.

— Какое неожиданное удовольствие повстречать вас здесь, Мундра.

— Госпожа, — проговорила Яльхар, — не стоит ли мне наложить заклинание обнаружения? У него могут найтись помощники.

— Действуйте, — сказала графиня.

Родвик начал было говорить, но еще до того, как были произнесены слова, из воздуха проявилось четверо его людей, стоявших вокруг нас разомкнутым кольцом. Он улыбнулся и пожал плечами.

— Хорошая работа, Яльхар, — кивнула графиня.

— Знаете, — проговорил Родвик, — у меня больше прав на перстень, нежели у вас.

— В самом деле?

— Я говорю не о законе, — заметил он, — а о том, что нас пятеро против троих.

— Драконья логика.

— Знаете, если вы просто отдадите мне его, возможно, я сумею его скопировать, и у каждого из нас будет по экземпляру.

— Да, конечно. Чародеям нашей семьи это не удается со времен Четвертого Цикла, но вы, несомненно, преуспеете, потому что ни у кого из них не было вашей сверкающей улыбки.

— Магия работает лучше, когда на престоле атира. У меня есть заметки…

— Не тратьте мое время, Родвик. Нападайте, если решитесь, в противном случае оставьте нас в покое.

— Возможно, лучше сперва найдем перстень, а потом уже будем драться?

— Почему бы вам просто не рассказать, где вы его спрятали?

— А. Так вы знаете. — Смущенным он не выглядел.

— Я умею использовать птиц-лазутчиков не хуже, чем вы.

— Ха. Ведь это я вас этому научил.

— Да, и за это мое вам спасибо. Так где в точности вы его спрятали?

— Не думаю, что покажу вам это место, дражайшая моя племянница.

— В таком случае нападайте, или уходите, или защищайтесь.

— Как пожелаете, — ответил он, вытаскивая из ножен меч и кинжал, и то же самое сделали его спутники, а также Яльхар и я. Вокруг внезапно стало очень много обнаженной стали. Графиня подняла жезл и раздвинула его до размеров посоха, вокруг одного конца летали черные жемчужины, а рубиновый наконечник на втором конце источал красный свет.

Я двинулся в сторону графини, чтобы защитить ее; при этом я, подняв кинжал, прочертил на земле линию перед Родвиком, и наслал на нее "Дрожь Борнии". Наши противники предсказуемо рухнули наземь, едва попытались пересечь черту, что дало мне достаточно времени, чтобы занять нужную позицию. Яльхар сместилась, встав с другой стороны, и мы приняли защитные стойки.

— Блокированы, — сказала Яльхар.

— Что вы имеете в виду? Кто…

— Я установила блок, чтобы он больше никого сюда не призвал, — уточнила она. Голос сестры мне показался несколько наивным, на что никто не обратил внимания. Позже вставлю ей парочку шпилек, если для нас будет это "позже".

Бой втроем против пятерых не самая желательная на свете вещь — разве только для дзуров, — но на нашей стороне было преимущество опыта. В налете за Нижнюю переправу, в бою на Краю Земли, и дважды у Мундаарского брода мы уже сражались именно так. Мы быстро и легко вошли в прежний ритм, которого и держались по части волшебства: я выставлял защитные заклинания — скорее по наитию, нежели по строгой схеме, — моя сестра пускала в ход заклинания, которые должны были проделать бреши в их защите, а графиня выискивала слабые места или пробитые Яльхар бреши и наносила удар. Мы почти не двигались с места — я и сестра только шевелили кинжалами, указывая на точки фокусировки очередного заклинания, а руки Мундры направляли посох так, как того требовала ее боевая магия. В заклинаниях наши шансы мне нравились.

Трудность в том, что были и мечи. Пять мечей против двух наших и посоха. Посохом можно очень неплохо работать против клинков, если знаешь, что делаешь — но не тогда, когда посылаешь с его помощью заклинания.

Меч устремился мне в лицо, и я сбил его в сторону, продолжая работать кинжалом. Мой любимый кинжал: намеренно простой, но я сам зачаровал его, работая вместе с Эдгером-кузнецом, когда тот его ковал. Чары, вплетенные в клинок во время его создания, гораздо мягче, мощнее и роднее тех, которые добавлены позднее, а с моим кинжалом легчайшее перышко мысленного приказа оживляло Панику там, где я пожелаю, и незримое непрекращающееся вращение клинка разрушало любое волшебство, которое пыталось его миновать, а иногда и отражало назад в плоскости режущей кромки. Отличное получилось оружие.

В следующий раз, когда противник рубанул меня мечом, я отмахнулся намеренно сильно, сбив в сторону оба его клинка, и всадил кинжал ему в грудь изо всех сил.

У меня возник план. Быстрый и резкий укол, и он вне игры, а потом я вернусь к заклинанию — до того, как кто-нибудь из них воспользуется неразберихой. Таков был план. А на деле клинок пробил кость и застрял. Я не выпустил рукояти, когда он рухнул, но удержать было непросто. Когда он оказался на земле, я уперся сапогом в его лицо и дернул кинжал как следует. Ему это не понравилось, однако он был не в том состоянии, чтобы предпринимать что-либо на сей счет. Я высвободил клинок… и тут что-то ударило меня.