Вальпургиева ночь

Брэшен застал Эмму на кухне, она раздавала команды поварам относительно сегодняшнего обеда. Застыв в проеме, мужчина с интересом наблюдал, как эта хрупкая женщина пытается держать в железном кулаке команду кухни. Так же она вела себя и с остальной прислугой. Что касалось ее единственного живого родственника и его друзей, то с ними госпожа Кларк держалась вежливо, но холодно.

Домашний персонал за ее поведение прозвал Эмму «ледяной». Поговаривали, что до смерти мужа, женщина была совсем иной. Слуги молились на свою госпожу за ее доброту и понимание, за то, что в отличие от остальных господ, хозяйка умела находить для каждого доброе слово и общалась со всеми на равных. Но после гибели родственников Эмма резко изменилась. Обычно она, несмотря на все усилия быть со всеми вежливой и приветливой, была погружена в себя. Не то чтобы она сознательно отстранялась от других, просто так получалось. Хотя Эмма и научилась заново общаться с людьми, болтать, словом — жить повседневной жизнью, уже никто и ничто не вызывало в ней интереса.

И только Брэшену удалось понять, что за маской холодной отчужденности, скрывается больная душа. Горемычное сердце, не находящее больше радости в этой жизни, стремится укрыться от всего мира за бурной деятельностью, чтобы никому не показывать своей боли. Чтобы всем казалось, будто всё в ней давно уже умерло, ушло на тот свет вместе с близкими людьми. Чтобы не видеть сочувствующих взглядов, не слышать нарочито восторженных речей знакомых, желающих ей счастья.

Но Брэшену все же удалось пробиться за эту ледяную стену. В тот день, когда Эмма, не выдержав, сорвалась на него, тем самым показав свои истинные чувства, мужчина понял, что несмотря ни на что, в этом человеке теплится жизнь.

Если бы Брэшен мог, то держался бы от нее подальше. Но это было выше его сил. С первого взгляда его словно молния поразила или обрушилась стена. Каждое утро он поднимался с постели лишь с одним чувством увидеть ее — хотя бы просто увидеть. Словно неведомая сила несла его туда, где находилась Эмма. Ничего похожего он раньше не испытывал.

Брэшен был пленен этой женщиной. А уж почему именно та, что его презирает, так на него подействовала, совсем не имело значения. С первой встречи что-то шевельнулось в нем. Мужчина хотел ее. Хотел вопреки разуму и логике. Своим отчужденным поведением Эмма пробудила бурю, зажгла огонь, который все сильнее разгорался в груди.

Он терпеливо ждал целый год, давая ей возможность оплакать родственников, пережить их потерю, пронести этот траур и понять, что нужно жить заново. Но теперь время пришло, и Брэшен намерен с полной отдачей пережить каждую минуту нахождения с любимой женщиной.

— Госпожа Кларк, — вежливо обратился он к ней, отвлекая от общения с кухонными работниками.

Эмма замерла и вытянулась в струну. Она ненавидела себя за то, как реагирует на этого мужчину, но ничего не могла с собой поделать. Селден умер всего два года тому назад, напомнила она себе, как делала всегда, когда оказывалась в компании Брэшена Рида. Ей нужно собраться, чтобы со вздернутым подбородком посмотреть в глаза собеседнику. В те самые глаза с поволокой, что приводили ее в смятение, заставляли испытывать странную дрожь, забытую вот уже на протяжении нескольких лет.

Надев на лицо маску высокомерного безразличия, Эмма обернулась на голос.

— Слушаю вас.

От мужчины не укрылось то, как долго она собиралась с духом, прежде чем ответить ему, и это не могло его не радовать. Не так уж холодна ваша хозяйка, как хочет казаться.

— Ваш деверь предложил мне обратиться к вам. Необходимо срочно обсудить один вопрос.

— Я слушаю вас, — повторила она.

Брэшен, склонив голову, поднял брови. Он четко давал понять, что этот разговор не для посторонних ушей, и будет лучше обсудить его с глазу на глаз в другом месте. Но Эмма предпочла сделать вид, будто не понимает, нежели остаться наедине с этим мужчиной.

— Я слушаю вас.

На лице мужчины не дрогнул и мускул, но глаза заискрились смехом, когда он раскусил ее. Эмма густо покраснела. Держи себя в руках, приказала она себе. Она не должна позволить ему взять над собой верх.

Брэшен собирался обсудить с ней перенос мыловарни с территории Ротерстоунов ближе к центру Маам Кросса или же открытие ещё одной такой, но уже на землях Кларков. Дарок полностью доверял решение этого вопроса своей невестке, потому-то и предложил другу обсудить все с ней. Но поведение Эммы заставило Брэшена действовать иначе. Открыв рот, он честно выпалил:

— Я хотел обсудить наши с вами отношения.

Эмма замерла, ошарашенная таким откровением. В кухне на секунду стало тихо, работники оторвались от своих дел и дружно навострили уши, а мгновение спустя также синхронно с показным рвением принялись за работу. Звон посуды заставил Эмму выйти из оцепенения.

— Простите?

— Повторюсь, думаю, пришло время нам с вами наконец расставить все точки над i.

Эмма, у которой температура тела резко подскочила вверх, быстро окинула присутствующих привычным хозяйским взглядом, а затем поглядела собеседнику прямо в глаза.