Вальс ведьмы

Кучер, вместе с дядей Горацием, помог нам с тетей Эстер взобраться наверх после нескольких попыток, неудачных из-за широких юбок, но, когда он наконец взмахнул хлыстом, колеса пришли в движение. Кучер прибавил скорость, и мы поехали по улицам Лондона, вот-вот готового погрузиться в лунный свет ноября. Небо затянулось тучами, не было видно ни одной звезды, а в холодном ветре начал ощущаться безошибочный запах дымоходов.

Поездка длилась около двадцати минут. Я смотрела в окно на элегантные наряды, которые носили женщины, на драгоценности, сверкавшие под газовыми лампами. За стеклами больших домов слышалась музыка и можно было увидеть смесь бархатных юбок, красивых головных уборов и темных платьев.

Я со вздохом отвела взгляд в сторону и спросила себя, что будет делать миссис Уильямс и остальные Изгнанники, которых мы видели на собрании Ковена. Конечно, никто из них не пошел бы в оперу слушать «Дон Жуана».

Карета остановилась перед бесчисленными дверьми Королевского театра. Десятки огней освещали белые колонны и огромные стеклянные окна. Зеркальное стекло подсвечивало гигантское здание в темноте, превращая соседние дома в пепельные тени.

– Мы приехали как раз вовремя, – пролепетала тетя Эстер, когда кучер остановил карету у главных ворот.

Это означало, что дальше нам придется идти пешком, а в подобных нарядах это определенно станет непосильной задачей. Двери как раз открылись, и первые люди начали входить. Тетя Эстер с явным удовольствием улыбнулась, когда вышла из кареты, и десятки глаз впились в блестящую ткань ее юбки и меховую накидку из горностая, что покрывала ее плечи. Я же, напротив, сдержала вздох и была очень осторожна, глядя исключительно на маленькие ступеньки кареты, чтобы не упасть лицом в булыжники.

Только когда мы приблизились ко входу, я подняла глаза, чтобы найти Тринадцатого. Он бы так или иначе последовал за нами. Моя улыбка исчезла, когда мне показалось, что я увидела черный хвост, пробирающийся сквозь щель приоткрытого окна.

К счастью для меня и к несчастью для моих тети и дяди, они, кажется, не встретили никого из своих друзей. Они обменялись парой приветствий, но у них не было другого выбора, кроме как войти в здание, постояв пару минут, неловко осматриваясь вокруг.

Внутри Королевский театр оказался так же великолепен, как и снаружи. Все было ослепительно-золотого цвета. Люстры, которые свисали с потолка, настенные бра, широкие бархатные шторы. Он был таким роскошным, что у меня даже закружилась голова.

К нам подошел швейцар и провел нас к креслам. Мы сидели в одном из первых рядов, и, хотя все было заполнено, рядом со мной оказалось два свободных кресла. Я подняла взгляд к потолку, разглядывая богато украшенную золотую лепнину и рисунок, который она изображала. Это была словно схема призыва.

Через несколько минут выключили свет, и оркестр, расположенный всего в паре метров от нас, заиграл первую композицию. Темная, долгая музыка эхом разносилась по всему Королевскому театру.

Два кресла рядом со мной все еще оставались пустыми.

Когда увертюра к «Дон Жуану» приобрела более быстрый темп благодаря веселой мелодии, до меня донесся голос швейцара, провожавшего меня и моих тетю с дядей к креслам. На этот раз он сопровождал мужчину и женщину, которые, как могли, пробирались к своим местам, шепча извинения.

– Какая наглость, – пробормотала тетя Эстер, ерзая в кресле.

Я перевела взгляд на оркестр, когда мужчина сел рядом со мной. Послышалось шиканье, и краем глаза я увидела, как в нескольких сантиметрах от края моей юбки мелькнули блестящие туфли.

– Добрый вечер.

Несмотря на то что увертюра достигла своего пика, все больше нарастая, я узнала этот голос, отчего резко повернулась и уставилась на Андрея. Рядом с ним, устремив глаза на закрытый занавес театра, сидела миссис Эндрюс. По-видимому, она меня не увидела.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я в тот самый момент, когда увертюра подходила к концу. Меня не волновали манеры. В конце концов, это был не первый раз, когда мы обращались на «ты».

– Моя тетя никогда не была в этом театре, а она большая поклонница Моцарта, – ответил он, хлопая в ладоши. – Мне захотелось подарить ей хорошие места.

– Ты должен собирать вещи, – продолжила я, немного повысив голос, чтобы он мог услышать меня сквозь оглушительный грохот аплодисментов. – Полагаю, тебе будет что вспомнить после своего путешествия.

Он на мгновение замолчал, в то время как хлопки стихли, а занавес начал медленно опускаться, показывая темную сцену, на которой мужчина, казалось, чего-то ждал в комнате особняка.

– Я решил продлить свое пребывание в Лондоне, – ответил Андрей. Он повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Я хотела спросить его почему, но слова застряли у меня в горле. Он тоже, казалось, чего-то ждал, но, поскольку я продолжала сжимать губы, он нахмурился и наклонился ко мне. – Ты думаешь, я мог просто так уехать после того, что ты мне сказала?

Я стиснула зубы и заставила себя не смотреть на него, пока отвечала. У меня скрутило живот.