Вальсирующая

И вот начался пир. Весело было глядеть, как наша благоприобретенная родня принялась работать челюстями. Продавцы бананов, коптильщики креветок, купцы, мудрецы, торгаши, негодяи, ловцы жемчуга из поселка Рыбачий Тюменской области, измирские заклинатели змей, циркачи, крючкотворы, бездельники, неприятельские лазутчики, отловщики собак, паломники, пилигримы, наемники, цыгане, беглецы, спасающиеся от голода и войны, странствовавшие тысячелетиями по Азии от Византии до Китая, – все эти новые русские хриплыми голосами переговаривались на неведомых нам наречиях. Видит Бог, этакой мешанины свет не видел с тех самых пор, как царство Иудейское было завоевано Навуходоносором Вторым, и он затеял свое грандиозное строительство, включая висячие сады и большой храм Мардука или Венеры, при котором была возведена башня Этеменанки, известная нам под названием Вавилонской башни.

Я выпила шампанского, и душа моя стала теплеть к моим новым родственникам по линии Тахтабая, я только не понимала, кто чей сын и кто на ком женат.

Юлик, Сёма, Зиновий, Авраам, сын полка Тима Блюмкин, муж Илиной сестры Вова, Будимир, а также с младых ногтей не склонный мыслить оригинально Миша Пауков изумленно глядели на творящееся. Особенно изумлен был Иля. Благодаренье Богу, он все-таки почтил нас своим присутствием, а то у Или-старшего почтальон, чтобы не разносить по дому почту, выкинул содержимое своей сумки в мусоропровод. Придя на службу, это обнаружил мусорщик – он открыл помойку, а там куча писем и открыток, в том числе наше приглашение на свадьбу.

И хотя прямо в приглашении Йося предупреждал, что свадьба – фиктивная, все наши скопом приволокли нам в подарок один старый добрый полосатый матрац из конского волоса! Этот матрац еще слышал нежный шепот и воркование токующего основателя рода Пиперштейнов контрабандиста Кары. Именно на нем жил и умер дедушка Аркадий, на нем были зачаты Иля-старший с семьей, Зяма, Авраам, Иосиф, Илина сестра, не говоря уже о более поздних наслоениях. На нем теперь предстоит мне болеть, спать, валяться, заниматься любовью, смотреть телевизор и умереть в кругу плачущих правнуков и внуков. Ведь конский волос вечен. В саркофагах скифских воинов находили скелеты лошадей и неподвластный тленью конский волос.

Только Будимир не выдержал и добавил от себя к матрацу два толстых тома “Карты дорог Южной Америки”, а дядя Миша Пауков преподнес нам с Тахтабаем книгу “Способ сохранения молодых садов от зайцев”.

Фира как села, давай сморкаться по-раблезиански. Все забеспокоились – не дует ли ей от окна.

– Нет, что вы, – ответила Фира. – Это у меня аллергия на иногородних.

В конце концов Йося на очередной Фирин гвардейский чох заметил во всеуслышанье:

– Фира! Помимо твоих физических недостатков у тебя появилось много вредных привычек.

Карлики – корявые, горбатые, косолапые – так и покатились со смеху.

– Ой, ну вы идиоты! – восхищенно сказала Фира. У нее было отличное настроение.

А Йося – благодушно:

– Раскованно смеяться надо учиться. Я раньше не мог раскованно и громко смеяться. Улыбался – постоянно, по поводу и без повода. На войне, помню, отдали меня под трибунал. А я стою и улыбаюсь. Мне говорят: “Ты что улыбаешься?” А я улыбаюсь и всё. И ничего не могу с собой сделать. Это был показательный трибунал. Вот сидят мои товарищи. Как мне не улыбаться?

– И вас не расстреляли? – спросил Афросиаб.

– Почему не расстреляли? Расстреляли…

Просто непостижимо, до чего любят и умеют веселиться пришельцы из иных краев. Рюмки заходили, ножи застучали, дым, как говорится, коромыслом. Тахтабай плясал со старухой, я – с каким-то стариком. Все были очень рады за своего Тахтабая, особенно отец жениха. Радость и счастье переполняли маленькое тело Афросиаба. Он вскочил на стул и закричал:

– Эта свадьба – самое выдающееся событие за всю историю нашего поколения! Сынок, неужели я дожил до этого часа? Жаль, что твоя бедная мама не видит твоего триумфа. Она с рождения прикована к постели. Но ничего, она приедет к вам и будет жить у вас, дорогие Йося и Фира! А мы будем нянчить внучат. Уж вы не затягивайте с этим! – весело засмеялся Афросиаб и хитро подмигнул нам с Тахтабаем.

– А Тахтамыш? – я спросила. – Когда он приедет?

– Какой Тахтамыш?

– Как это какой? – встрепенулся Иосиф. – Который везет нам индийские шелка, арабскую бирюзу и калмыцкие изумруды.

– Йося, – говорю я. – При чем здесь калмыцкие изумруды? Тахтамыш – мой любимый возлюбленный, брат Тахтабая и старший сын Афросиаба.

– Нету у меня никакого старшего сына, – говорит Афросиаб, – у меня есть один сын, мой единственный Тахтабай, муж прекрасной Милочки…

– Горько! – закричали карлики. Тахтабай поворачивается ко мне и протягивает руки, вид его взъерошен и дик.

– Если ты только мне и-и-изменишь, – произносит он неожиданно членораздельно, – я тебя искусаю и и-и-и-изгрызу!

– Позвольте, – поднимается из-за стола Иосиф, уже порядком нагрузившийся, – всем известно, что этот брак фиктивный, а настоящий жених – Тахтамыш.