Вальсирующая

Я ждала этой минуты всю свою жизнь. Нет, я, конечно, ждала не этой минуты, но и этой тоже. Питирим в роскошном облачении, с длинной черной бородой, в высоченной шапке с золотыми узорами, с огромным золотым крестом на груди, усыпанным драгоценными каменьями (как они его уговорили???), дрожащий свет от зажженных свечей и мудрые усталые глаза Питирима, глядевшие на нас с Тахтабаем…

Тахтабай красный как помидор и весь дрожит. Для него это страшно волнительное событие, теперь он станет москвичом. А через месяц мы с ним разведемся.

Дивные песнопения прерывают мои мысли, горний свет, будто крылом ангела, коснулся моего чела. Глаза Питирима смотрят мне прямо в душу:

– Согласна ли ты стать женой Тахта…

– …бая! – подсказывают ему из толпы.

– Тьфу! – сказал Питирим.

– Согласна, – отвечаю я.

Тахтамыш приедет через неделю. По слухам, он уже возвращается с шелками, бирюзой и изумрудами. Тогда наконец я стану женщиной, ведь не будет никаких препятствий.

– Молодые, обменяйтесь кольцами, – говорит Питирим, не дождавшись от Тахтабая вразумительного ответа и приняв его подергивание головы за согласие.

Я скажу Тахтамышу:

– Пойми, я не могу больше ждать. Соединись уже наконец со мною, ведь сразу невозможно развестись.

Надо подождать, пока Тахтамыш пропишется у нас, а это займет месяца два-три, тут ведь такая бюрократия и волокита, столько я не выдержу, я должна стать женщиной немедленно, или я умру, – и буду рядом с ним, буду наслаждаться его близостью, буду любить его и охранять от всех врагов.

С большим трудом Тахтабай все-таки надел мне кольцо на палец. Я терпеливо ждала, теплея к нему душой.

– Объявляю вас мужем и женой, – сказал Питирим.

Хор, взяв изумительную по высоте ноту, внезапно смолк.

И в полной тишине раздались рыдания. Это плакала Фира.

Тем временем Афросиаб кинулся на улицу и приказал трубить во все трубы и звонить в колокола. Началась торжественная процессия с пением псалмов и молитв. Однако все так перепутались: православные, католики, баптисты, григорианцы и пятидесятники, а также прихожане синагоги, – что эта разношерстная публика уже не знала, какому богу молиться.

Одни кричали:

– Святая Варвара!

Другие:

– Святой Георгий!

– Святой Бенедикт! Параскева Пятница!

Даже одна тетенька полоумная моего возраста завопила что есть мочи:

– Святой Себастьян, не насылай на нас чуму!

Царственный Афросиаб вышагивал перед свадебной процессией, взмахивая палкой с кистями, как тамбурмажор на военном параде. Это зрелище, достойное Средневековья, принадлежало теперь не только истории его рода, но и истории всей его нации – правда, мы с Йосей так и не поняли до сих пор, какой именно.

Событие подобного размаха не могло не повлечь за собой народного гулянья с пышным фейерверком. Простому люду выкатывали на площадь громадные бутыли с вином, тут же резали скот, на высоком постаменте без передышки играл духовой оркестр. В жидкой тени миндаля шла бойкая торговля вениками, жевательной резинкой, пончиками, орехами, слоеными булочками, гусиным паштетом, маисовыми лепешками, зеленью и пельменями. Люди толпились у столов с лотереей, у загонов, где шли петушиные бои, тараканьи бега и даже мелкомасштабная коррида, во всей этой толчее и водовороте возбужденной толпы ловкие перекупщики сбывали альбомы “Даблоиды” и “Живущие в хоботе” известного московского авангардиста Леонида Тишкова.

Когда все уселись за стол – а надо вам сказать, что Афросиаб снял для свадьбы один из лучших ресторанов Москвы, – расплакался Иосиф, пораженный видом неведомых ему ресторанных блюд.

– Да на какие же все это, спрашивается, шиши? – радостно и ошеломленно всхлипывал Йося, как самый-пресамый крошечный тут среди всех человечек и барабанщик, хотя на фоне избранных гостей Афросиаба он казался человеком устрашающей величины.

Они с Фирой хотели скромно отметить это событие, по-домашнему. Фира предлагала фуршет и помидоры просто нарезать, без масла и сметаны. “А если кто-то уронит себе помидор на брюки, – говорила Фира, – так пусть он уже будет без сметаны…”

Йося, Йося, теперь ты понял, чего стоила твоя глупая гордость. Ты думал, что познал все и ничто не может тебя удивить. Скажи теперь, если бы не свадьба, узнал ли бы ты, что такое тарталетки по-мавритански, профитроли с уксусом и красным индонезийским перцем, перепела печеные с яйцами, бланманже с орехами и шоколадом, осетрина заливная южнорусская с хреном и буряком, семга по-копенгагенски и оливы с морковкою внутри… И много, Иосиф, очень много другого не знал ты, не пробовал в этой жизни и, скорее всего, не попробовал бы уже никогда.