Вальтер Беньямин – история одной дружбы

«Дорогой Герхард,

какой бы из богов ни отвечал за переписку смертных, кажется, нити нашей переписки выскользнули у него из рук, чтобы стать добычей какого-то дьявола молчания.

Я, конечно, признаю́, что его правление – поскольку моя собственная душа служит ему ареной – для меня загадка. При том, что разные разочаровывающие колебания срока нашего свидания при этом значительно утяжеляются. И тяготят меня ещё больше, когда пробуждают во мне вопрос – так уж ли ты проникнут значением и необходимостью нашей встречи, как я? Время, начиная с которого мы её ждём, представляет собой поток с растущим перепадом высот, против которого нашим письменным посланиям становится всё тяжелее бороться. Я имею в виду не только письма, но и другие коммуникации, например, тираж моей последней статьи [“Проблемы социологии языка”³⁸⁹], не случайно оставленной тобой без отклика. Воображаю риск, от которого ещё меньше смогу уберечь свою новейшую работу, чем многие предыдущие (ведь она важнее): вступая в зону нашей переписки (а тем самым и в её латентные периоды), я не всегда могу удержаться от опасения. В остальном, занятия этой работой, в которую я полностью погрузился в январе и феврале, стали фоном, внёсшим светлую черту в картину моего молчания.

Вначале – вероятно, скоро, а возможно, только к концу года – она выйдет по-французски, и притом Zeitschrift für Sozialforschung, который способствует публикации, предпочитает перевод оригинальному тексту. Её заглавие таково: “Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости”. Для публикации оригинального текста я пока не вижу никаких шансов³⁹⁰.

Подробнее об этой работе – соответственно о её тексте – я сообщу в следующий раз. Сегодня же я хотел бы с интересом спросить тебя о твоём разборе книги Оскара Гольдберга о Маймониде³⁹¹. Благодаря этой рецензии я получил первое представление о самой книге и вскоре надеюсь её получить.

О внешнем облике моего здешнего житья не буду распространяться. Большая книга отступила на задний план, за новую работу, которая хотя объективно не имеет с ней ни малейшего соприкосновения, но методически теснейшим образом с ней связана. Прежде чем вновь за неё приняться, я должен буду написать небольшой очерк о Николае Лескове, что я обязал себя сделать³⁹². Фукса я вновь убрал в долгий ящик³⁹³. Надеюсь, ты по случаю читал что-нибудь у Лескова, одного из величайших рассказчиков».