Вальтер Беньямин – история одной дружбы

P. S.[9] Я только что перечитал твоё длинное ноябрьское письмо и почувствовал, что депрессивные намёки твоего последнего послания, вероятно, следует понимать в смысле обстоятельного изложения сионистской ситуации, которое ты в нём приводишь. Впрочем, за всякое разъяснение буду тебе благодарен. Я избираю твой факультет для зарубежной переписки с тем бóльшим основанием, что я – как мы условились и запланировали – подвигнул Ровольта прислать “Саббатая Цви” на твой адрес. Однако придёт он, разумеется, лишь через несколько дней после этого письма. В остальном, в той же беседе мне удалось отодвинуть на полгода срок выхода сборника моих избранных эссе – и это в интересах их оформления. Я должен не только написать предисловие “Задача критика”³³⁶, но и осуществить свою надежду – написать летом большое эссе о югендштиле, ходы мысли которого отчасти уже есть в работе о пассажах. А чтобы Эша после этого длинного письма не осталась с пустыми руками, можешь обещать ей от моего имени мою следующую статью в “Угу”³³⁷. О чём там идёт речь – недоступно цивилизованным письмовникам»[10].

Начало своего ответа от 19 февраля я написал на обороте машинописного письма: