Вам не понять – вы же офицер

Сговориться о том, чтобы умолчать – скрыть тот факт, что они слышали стрельбу, – часовые, конечно, могли.

Но кроме банального страха, у тех, кто мог договариваться, что якобы не слышал выстрелов и не знал об убийстве, должно совпадать огромное количество разнообразных интересов.

Преодоление лжесвидетельства в условиях такой круговой поруки – дело относительно несложное, если знать, где стреляли в Парнеева.

Когда место станет известно, то тех, кто находился в зоне слышимости выстрела, установят, – например, по документации о несении службы в нарядах и караулах.

В гарнизонах не бывает объектов, которые не контролируются тем или иным служивым изнутри (дежурный или дневальный по объекту – котельной, бане, лаборатории, узлу связи, столовой) или снаружи (часовой, дежурный по стоянке, патрульный).

Всех этих служивых допросят отдельно друг от друга, показания проанализируют, выявленные детали, противоречия, умолчания сопоставят с фактами очевидными и общеизвестными, о которых умалчивать бесполезно, и так далее.

Разобщенные увольнением в запас, неизжитыми обидами друг на друга, наивным страхом наказания за вранье или молчание, недавние друзья-сослуживцы, не имея контакта друг с другом, начнут плести что ни попадя, лишь бы не проявить реальную осведомленность. А в итоге быстро сломаются при напоминании им о том, чего не знать они не могли.

Вскоре, завравшись окончательно, брехуны начнут понимать, что запутались, и ничего им не останется, как облегчить себе жизнь и начать говорить правду.

А Уточкину в Хорышево уже скучно. Работу следственной группы он организовал.

Подгоняемые Гармониным и Глушаковым, дознаватели ежедневно выполняют установленный «оброк» – каждый вечер в склеп поступает до полусотни протоколов допросов. После ужина я их перечитываю, систематизирую по времени составления и по воинским частям, раскладываю по папкам, вычеркиваю допрошенных в списках личного состава, указывая напротив фамилий дату и время допроса, место хранения протокола – номер папки, содержимое которой потом будет сшито в том уголовного дела.

Ежедневно Уточкин докладывает по телефону Шефу. Утром – об отсутствии происшествий за ночь. Вечером – о результатах работы за день, то есть об отсутствии реальных подвижек к раскрытию убийства.

В остальное время, пока светло, можем себе позволить прогулки по гарнизону. Прогулки не праздные – рассматриваем снаружи и изнутри разные здания, сооружения, объекты, оцениваем вероятность совершения убийства в их помещениях или на прилегающей территории.

Прогуливаемся обычно налегке. В кармане Уточкина пачка папирос. У меня в портфеле картонная папка с бумагой и бланками протоколов, фотоаппарат, рулетка, бутылка пергидроля.

Предположив, что в военный городок, где расположены штабы, казармы, столовые, человек, вооруженный автоматом, для убийства Парнеева не припрется даже метельной ночью, однажды решаем прогуляться в окрестностях автопарка АЭР.

Понимаем, что обмундированный по-зимнему пятипудовый труп под забор автопарка притащить легче с территории, примыкающей непосредственно к автопарку.

В голове у каждого сидит, что вряд ли Парнеева расстреляли непосредственно в автопарке. Известно же, что оружия в АЭР не было. Выстрелы у АКМ такие громкие, что наряд по автопарку услышал бы, а сигналов о недостаче стволов пока не поступало. Поэтому пытаемся обойти автопарк снаружи от юго-восточного угла забора против часовой стрелки, но в оттаявшем мерзлотном грунте едва не лишаемся форменных башмаков. Зимой болотце тут подмерзает, но что найдешь весной без сапог и металлоискателя?.. Да и тот будет звенеть непрерывно – из луж торчит разнообразный металлолом.

С северо-западной стороны, двигаясь от здания КТП по часовой стрелке, опять попадаем в болотце, правда, дренированное – через вышедшую из оттаявших берегов канаву проложена узенькая, не шире метра гать из досок, настеленных поверх обломков бетонных плит. Гать упирается в барак, что примостился за кустами тальника на краю рулежной дорожки. Барак известен по гарнизонным схемам как штаб отдельной смешанной авиаэскадрильи.

Между этим самым штабом и западной стороной автопарка в болотце вклиниваются земляные валы, за которыми две самолетные стоянки. Именно эти валы, по словам капитана Латышева, помешали ему полностью огородить забором автопарк его роты.

Просачиваемся вдоль забора мимо кочегарки автопарка, минуем вязкую луговину и с вершины обваловки видим распластанный до горизонта аэродром, хвосты многочисленных ракетоносцев Ту-95, торчащие из-за земляных валов, что ограждают стоянки.

Непосредственно за валом, на котором стоим, на большой «не по росту» площадке расположился дряхлый Ан-2. На соседней, тоже ему великоватой, – Ан-26. Это авиационная техника, из-за которой отдельная авиаэскадрилья официально называется смешанной, а в обиходе «смешной».

От местных военных известно, что на Ан-26 в командировки летает комдив, а старичок Ан-2 применяется для парашютной подготовки летного состава дивизии.