Вампир-детектив Миднайт

Ник отойдёт на задний план, предоставив Джордану возможность говорить.

Если ему понадобится перенаправить разговор в другое русло, и он не сможет сообщить об этом Джордану, то он вмешается, но в остальном больше сосредоточится на правдивости ответов, даваемых на вопросы Джордана. Ник будет искать и другие тревожные звоночки (всё, что может намекнуть на то, что собеседник что-то скрывает) и, конечно же, любые свидетельства того, что раса субъекта не была на сто процентов человеческой.

Это не идеальная система, и они изменили бы её, если бы им пришлось, но сейчас Ник просто радовался, что у них есть хоть какой-то план… и что Джордан предпочитал планировать наперёд.

Он также был рад, что Джордан, похоже, хорошо осведомлён об ограничениях и сильных сторонах Ника.

Большинство людей склонны забывать о неудобных нюансах в положении Ника… таких, как солнечный свет и тот факт, что он не слишком любил огонь.

Конечно, у Ника имелись личные причины не быть в восторге от огня, даже помимо обычных вампирских причин.

Огонь практически был тем, из-за чего он вообще стал вампиром.

Дойдя до конца крытой дорожки, Ник последовал за Джорданом в главное здание, вошёл следом и кивнул в знак благодарности, когда Джордан придержал дверь.

Их шаги в обычной антигравитационной обуви отдавались странным эхом в каменном коридоре первого этажа. Главное здание кампусов больше походило на замок и на то, как Ник представлял себе частные колледжи в Шотландии или Англии, нежели на даже первоклассную школу в этой части Соединённых Штатов.

Здание пахло сыростью… и старостью.

Витражи располагались под каменными арками в высокой части восточного коридора. Пол был выложен полированными, тёмно-серыми, безупречно чистыми плитами.

Справа от них стены перемежались высокими узкими окнами с толстыми панелями из прозрачного стекла; слева ряд дверей, предположительно ведущих в классные комнаты, прерывал грубо обтёсанную стену.

Как только они прошли через металлическую наружную дверь, Ник начал осматривать школьные помещения — скорее по привычке, чем по какой-либо другой причине. Он сосредоточил свои вампирские чувства сначала на приглушённых звуках, раздававшихся из-за закрытых дверей классов, мимо которых они проходили, а затем на запахах, доносящихся из коридора.

Здесь определённо не пахло так, как в его общественной средней школе в Хантерс-Пойнте, Сан-Франциско.

Да и визуально это не походило на его школу.

С другой стороны, ничего подобного больше не существовало.

Никаких рядов торчащих из шлакоблоков и выкрашенных в синий цвет шкафчиков с круглыми кодовыми замками под ручками. Ни на стенах, ни над арочными дверями не висели нарисованные вручную плакаты, сообщавшие о баскетбольных играх, выпускных вечерах и распродажах выпечки для оркестра. Никаких граффити на каменных стенах, и уж тем более на шкафчиках не виднелось мазни детей, которые вламывались бы сюда по выходным с баллончиками из-под краски и напивались. Ник не увидел ни меток банд, ни скомканных листов, вырванных из блокнотов на спирали, ни сохнущих шариков из жёваной бумаги, ни жвачки. Он не заметил ни случайно брошенного на пол спортивного носка, ни обёртки от еды… ни даже мусорного бака, хоть переполненного, хоть нет.

Не то чтобы Ник скучал по большей части этих вещей.

Чёрт возьми, он пошёл в армию, чтобы избавиться от всего, что было в старших классах, чтобы стереть свой разум и память начисто.

В то же время что-то в стерильности этого места не давало ему покоя.

Подготовительная школа Келлерман практически кричала о деньгах, так что, возможно, отчасти дело в этом. У Ника имелось нечто вроде снобизма наоборот; он всегда был таким.

Однако у него возникли сомнения, что дело ограничивается этим.

Здание выглядело одновременно слишком старым, слишком новым, слишком чертовски чистым и слишком тихим, чтобы вместить так много детей, богатых или нет. Единственные голоса, которые он даже с его вампирским слухом слышал из любого класса, мимо которого они проходили, принадлежали либо учителям, либо ребёнку, декламировавшему что-то, отвечавшему на вопрос, или описывавшему что-то, что они читали.

Он слышал прикосновение пальцев к экранам, несколько электронных сигналов, шорох одежды и волос, время от времени кашель, скрип стула, звук глотания — так что он знал, что комнаты не пусты. Класс определённо присутствовал на занятии.

Учитывая это, тишина нервировала.

Ник не был вампиром, когда учился в старшей школе, но подозревал, что если бы он мог пройти по тем коридорам сейчас, то звуки были бы оглушительными.

Вопли и смех, учителя, кричащие на детей, чтобы те успокоились или пошли в кабинет директора, шёпот на задних рядах, дети, флиртующие с другими детьми и преследующие тех, кто не вписывается, и задирающие кого-то из ревности, мелочности или чистой скуки.

Иисусе. Почему он думает об этом дерьме?

Тряхнув головой, чтобы прояснить её, Ник поморщился, затем взглянул на Джордана, чувствуя на себе взгляд другого мужчины.

— Что? — спросил Деймон.