Вампирея капитана Блада

Закончив письмо, Блад удовлетворённо облизал губы, присыпал текст песочком и адресовал конверт прямиком дону Франциско, вице-губернатору Маракайбо. Ну, типа случайно ошибся адресом, передайте адмиралу и всё такое…

Блад правильно учёл, что именно вице-губернатор был самым заинтересованным лицом и должен был стремиться любой ценой спасти свой любимый город от разрушения. Доставку взяли на себя вампиры Ибервиля, так что уже на рассвете письмо чудесным образом попало прямо на прикроватный столик чиновника, который и обнаружил его, едва продрав глаза.

Доктор неплохо разбирался в человеческой психологии. Вице-губернатор – нервный пожилой человек знатного происхождения – сам лично, в ночном халате, теряя тапки, поспешил доставить письмо испанскому адмиралу. Естественно, умолчав, что он его уже прочёл, но тем не менее жарко поддержав все требования корсаров. Однако несгибаемый дон Мигель с практически ослиным высокомерием не повёлся ни на слёзы, ни на мольбы, ни на доводы рассудка.

Да, его эскадра была полностью разбита. Но адмирал успокаивал себя тем, что якобы его случайно застигли врасплох, и клялся небесами, что подобное никогда больше не повторится. Пусть даже Блад сотрёт всё Маракайбо с лица земли, ему не уйти от сурового возмездия! А всё прочее типа город, торговля, человеческие жизни и культурные ценности суть несущественные мелочи…

Вице-губернатор вспылил и при свидетелях наговорил адмиралу много дерзостей. Но ответ дона Мигеля был надменно холоден:

– Если бы вы были верноподданным Испании, то ни за что не опустились бы до переговоров с проклятыми пиратами! Ни о каком соглашении с капитаном Бладом не может быть и речи, я честно выполню свой долг перед моим королём. В конце концов, у меня личные счёты с этим мерзавцем, и я намерен расплатиться сполна. Так ему и передайте! Что?! Сам ты козёл безрогий!

С этим вице-губернатора выперли вон, и бедолага, чертыхаясь, вернулся в свой красивый дом в Маракайбо, где так уютно жил уже более пятнадцати лет и совершенно не хотел переселяться со всей семьёй в дымящиеся развалины. Посовещавшись с супругой, умной женщиной, матерью четверых детей, он решился на отчаянный шаг. Свистнул гребцов и на обычной шлюпке отправился через всё озеро к едва различимой вдали красно-золотой «Арабелле»…

Разумеется, как только Питеру Бладу было доложено о визите столь высокого гостя, он поспешил принять его в своей капитанской каюте. Вспотевший от волнения вице-губернатор чувствовал себя побитой собакой, в красках пересказывая содержание своей беседы с упёртым адмиралом.

– Ах вот, значит, он как, – улыбаясь, спокойно сказал Питер, хотя его сердце болезненно сжалось, – сожалею, синьор. Я, как и вы, ненавижу бессмысленные разрушения и кровопролития. Но, быть может, увидев зарево страшного пожара, адмирал поверит, что мы держим своё слово. Вы можете идти домой, дон Франциско. Пока ещё у вас есть дом…

Потеряв последнюю надежду, вице-губернатор вышел из каюты, едва волоча ноги.

В ту же минуту к Бладу ворвался Каузак, вопя как резаный:

– Клянусь своей чёрной душой, я знал, что адмирала так легко не запугать. Он загнал нас в ловушку, а ты своим идиотским письмом обрёк всех на гибель! Мы все умрё-ём!

– Ты закончил? – уточнил Блад, когда француз остановился, чтобы передохнуть.

– Наши корабли подбиты, мы не можем выйти в море, а если бы и вышли, то там нас всё равно ждут испанцы! Я прав?

– Да. Но всё равно избавь меня от своего слёзоразлива. Ни на что другое ты по-любому не способен.

– А что ты предлагаешь? – завизжал Каузак.

– Укуси меня вампир, я-то наивно надеялся, что у тебя будут хоть какие-нибудь полезные предложения! Но раз тебе так дорога собственная шкура в проплешинах, то лучше тебе с дружками убираться к дьяволу или к дону Мигелю, тут от вас всё равно пользы ноль…

– И пойдём! Мы, корсары, люди вольные и умирать из-за твоей глупости не намерены, – зарычал Каузак и, хлопнув дверью, отправился на коллективную терапию к своей команде.

Буквально через десять – пятнадцать минут он гордо заявился обратно. Блад сидел, опустив голову на грудь и качая ногой. Его философское раздумье Каузак счёл за уныние.

– Мы с парнями решили воспользоваться твоим любезным предложением, капитан, – вызывающе объявил он, – или, правильнее, твоим отчаянным положением!

Задумчивый доктор рассеянно взглянул на корсара.

– Я только что послал человека к испанскому адмиралу передать, что расторгаю союз с тобой, если он разрешит нам уйти с военными почестями. Уверен, что он согласится. Мои люди уже грузятся на шлюп, мы отплываем немедленно.

– Счастливого пути.

– И это всё, что ты мне можешь сказать на прощание?

– Я вроде бы уже сказал «счастливого пути»? А-а, извини, оговорился… Убирайся к дьяволу, – не оборачиваясь, бросил Блад, считая тему исчерпанной, – тебе ещё конкретный маршрут указать?

– Не понял…

– Если конкретней, то в задницу к дьяволу!