Вампиры любят жару

— Однажды я смирилась со своим прошлым и решила, что без него, наверное, не была бы самой собой… казалось, оно потеряло большую часть своей власти надо мной, — медленно произнесла она. — Большая часть моего гнева ускользнула, и очень большая… — Джесс нахмурилась, а затем сказала: — Когда это происходит, ты начинаешь чувствовать, что заслужил или вызвал насилие… что на самом деле является лишь своего рода механизмом самозащиты. Ты думаешь, что если бы я просто не разозлила его, он бы не ударил меня. Я должна ходить тише, лучше убираться, делать все лучше, и он больше меня не ударит. Или если бы я не надела эту юбку, он бы меня не изнасиловал. Или если бы я не пошла по той дороге, или не пошла на ту вечеринку… — Она помолчала и пожала плечами. — Но это просто твой разум отчаянно пытается понять, почему это был ты, а не кто-то другой, чтобы найти способ предотвратить это снова. Потому что признать, что это были они, а не ты, и что ты можете снова столкнуться с таким насилием или пытками, независимо от того, что ты делаешь… ну, это чертовски страшно. И я думаю, что кошмары — это то, что наш ум пытается прийти к согласию не только с тем, что произошло, но и с осознанием того, что это может произойти снова. — Слегка пожав плечами, она добавила: — Но это именно то, что я думаю.

— А почему ты так думаешь? — спросил Санто.

— Потому что когда я решила, что нравлюсь себе, и приняла свое прошлое как часть себя, это сделало меня такой, какая я есть, и признать, что плохие вещи, вероятно, повторятся независимо от моего выбора, но что я переживу их, как и все остальное… — Она пожала плечами. — Кошмары перестали приходить. Это было не за одну ночь, но и не заняло много времени.

Она коротко помахала панированным лакомством и добавила с ироничной улыбкой: — По крайней мере, те кошмары о моем детстве. Иногда мне все еще снятся кошмары, но это обычный кошмар: заблудиться или попасть в ловушку, упасть или утонуть, быть голым на публике, провалить тест и тому подобное. И то, как это помогло мне, не гарантирует того, что это сработает, таким же образом, для других.

Раффаэле наблюдал, как Санто обдумывает это мгновение, а затем взглянул на Джесс и сказал: — Ты сказала, что не считаешь себя хорошим консультантом, и все же ты все еще советуешь?

— Ну, возможно, дело не столько в том, что я не очень хороший консультант, сколько в том, что эта консультация не обязательно была для меня здоровой, поскольку я слишком много сопереживала своим клиентам.

— И все же ты это делаешь, — тихо сказал Раффаэле.

— Мне нужно есть, — ответила она, пожав плечами. — И работа в клинике хорошо оплачивается. Кроме того, я больше не даю советов. В основном я на приеме. Я опрашиваю новых клиентов и решаю, кто из наших консультантов подойдет им лучше всего. Видимо, у меня к этому талант. Так что, я, вероятно, буду делать это, пока не получу свою степень по истории, а затем закончу учительский колледж.

Откинувшись назад, она покачала головой. — Боже, я же превратилась в болтливую Кэти, не так ли? — сказала она почти извиняющимся тоном, а потом снова покачала головой и призналась: — Вино развязывает мне язык. Наверное, мне нужно больше есть, чтобы нейтрализовать его, — с этими словами она, наконец, положила панированное лакомство в рот и начала жевать.

Перемена в ней произошла почти мгновенно и несколько встревожила. Ее глаза расширились от ужаса, губы перестали шевелиться, а затем она покраснела, и начала почти отчаянно искать что-то на столе. Раффаэле не был уверен в том, что происходит и что она ищет. Он уже собирался спросить, когда официантка принесла чай со льдом. Джесс даже не стала дожидаться, пока женщина поставит его на стол, а выхватила у нее из рук с придыханием «Gracias», когда она поднесла его ко рту. Она проглотила содержимое стакана так, словно в животе у нее горел огонь, который нужно было погасить.

«Или огонь во рту», — поправил Раффаэле, когда Зани извиняющимся тоном произнес: — Я предупреждал тебя, что оно острое.

Джесс опустила почти пустой стакан и посмотрела на мужчину.

— Sм, очень пикантно, — весело сказала официантка. — Там есть призрачные перцы… как вы говорите? Панировка? — Она не стала дожидаться ответа, и подвинула к Джесс миску со сливочным соусом. — Сметана, она ведь помогает, да? Попытайся.

Джесс не колебалась. Она подтянула миску к себе, схватила ложку и начала зачерпывать густой соус и переносить его в рот, как будто это был суп.

Проглотив пару ложек и недолго подержав их во рту, она вздохнула и обмякла на стуле. «Судя по всему, пожар был потушен. Или, по крайней мере, самое худшее», — догадался он, когда она потянулась за своим чаем со льдом.

— Лучше, да? — спросила официантка с сочувственной улыбкой, наблюдая, как она допивает свой напиток.

Джесс начала кивать, убирая стакан ото рта, но затем остановилась и провела языком по внутренней стороне рта, уставившись на свой пустой стакан, нахмурившись медленно на ее губы.

— Что случилось? — с беспокойством спросил Раффаэле.