Ван Гог. Письма

на подрамники:
«Ночное кафе»
«Зеленый виноградник»
«Красный виноградник»
«Спальня»
«Борозды»
То же
Портрет Боша
Портрет Лаваля
Портрет Гогена
Портрет Бернара
«Аликан» (дорога с гробницами)
То же
Сад с олеандрами и большим кустом
Сад с кедром и геранью
Подсолнечники
То же, астры и ноготки и т. д.
Скабиозы и т. д.
590 note 90
Твое сегодняшнее ласковое письмо очень меня успокоило. Раз так – еду в Сен-Реми. Но
снова повторяю тебе: взвесив все и посоветовавшись с врачом, мне, может быть, было бы
разумнее и уж во всяком случае проще и полезнее завербоваться. Будем смотреть на это
решение, как на любое другое, – без предвзятости, вот и все. Отбрось всякую мысль о жертве с
моей стороны. Я уже как-то писал сестре, что всю или почти всю жизнь стремился к чему
угодно, только не к участи мученика, которая мне не по плечу.
Всякий раз, когда я наталкиваюсь на неприятности или сам причиняю их, я, честное
слово, прихожу в растерянность. Конечно, я чту мучеников, восхищаюсь ими и т. д., но ведь,
как тебе известно, в «Буваре и Пекюше», например, есть кое-какие иные свойства, которые
гораздо больше соответствуют условиям нашего существования. Словом, я укладываюсь и при
первой же возможности уезжаю в Сен-Реми. Г-н Салль будет меня сопровождать.
То, что ты говоришь по поводу Пюви де Шаванна и Делакруа, чертовски верно: они
действительно показали, чем может стать живопись. Однако не следует сравнивать явления,
между которыми огромная дистанция.
Как художник я уже никогда не стану чем-то значительным – в этом я совершенно
уверен. Об этом могла бы идти речь лишь в том случае, если бы у меня все изменилось –
характер, воспитание, жизненные обстоятельства. Но мы слишком трезвые люди, чтобы
допустить возможность подобных изменений. Иногда я жалею, что но остался при своей серой
голландской палитре и принялся за пейзажи Монмартра. Поэтому я подумываю, не взяться ли
мне опять за рисунки камышовым пером, вроде тех видов с Монмартра, что я делал в прошлом
году. Стоят они гораздо дешевле, а развлекают меня отнюдь не меньше. Сегодня я изготовил
один такой рисунок. Он довольно черен и меланхоличен для весны, но, что бы со мной ни было
и где бы я ни находился, подобные вещи могут послужить мне занятием надолго и, что вполне
допустимо, стать источником какого-то заработка…
Во мне живет известная надежда, что при тех познаниях в моем искусстве, которыми я
обладаю, мне со временем удастся начать работать даже в убежище. Так для чего же мне вести
гораздо более ненормальную жизнь парижского художника, блеск которой ослепляет меня
лишь наполовину и для которой у меня, следовательно, не хватает первобытной жажды успеха