Vanitas

Кейран медленно подошёл к платяному шкафу, распахнул скрипучую створку и достал выездковый хлыст в кожаной оплётке. Проверил жёсткость и удобнее перехватил рукоятку.

Искоса наблюдавший за ним Далеон напрягся. Первый принц бесшумно приблизился к нему.

— Чтобы причинить боль, не обязательно бить — достаточно слова. Чтобы навредить террину, не обязательно иметь близар — достаточно желания.

Хлыст охватила магия, Кейран размахнулся и опустил стек брату на спину. Далеон дернулся, но не издал ни звука.

И порка продолжилась.

Взмах, свист, шлепок. Взмах, свист, шлепок. Взмах. Свист. Шлепок.

И ни стона, ни всхлипа.

Гнетущее безмолвие.

— Ты прекрасно знаешь, от чего я злюсь, Леон, — с вселенской мукой на лице приговаривал Кейран и бил, бил, бил. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был сильным. Самым лучшим в своём Дворе. Живым и достойным уважения. Но ты продолжаешь меня огорчать.

Взмах.

[1] Помни о смерти (лат.)

* * *

Щелчок, свист, щелчок, свист, щелчок…

Но не зажать уши, не сбежать.

Люция пряталась за спинкой дивана, едва дыша, и видела своего врага разбитым, униженным, сломленным. И совсем не чувствовала торжества.

Отвращение, страх и… злость? — да, скорее всего. Только понять, на кого именно злилась, не могла. То ли на себя за своё бездействие, то ли на отупелое смирение Далеона, то ли на безумного Кейрана.

«Что ты творишь?!» — хотелось возопить, да не смела она выдать себя даже шорохом.

Ничего удивительного, что Далеон вырос таким. В жестокости его растили, жестокость в нём пестовали, нюансам жестокости обучали.

И, глядя на его пустое лицо в отражении стекла, страшно представить каким он может стать в будущем.

Пытка наконец прекратилась.

Кейран жестом фокусника вынул из нагрудного кармана платок и промокнул кровь на спине младшего брата.

И столько невинной заботы в одном этом действии…

Люция заткнула рот, сглатывая желчь. Она и не знала, что если бить террина обычным предметом, окутанным магией, — сумеешь прорвать плоть, как близаром. Но не убить. Нееет. Лишь помучить.

«Ужасно», — с содроганием подумала она.

Ноги и плечи Далеона мелко дрожали. На крепких руках и шее от натуги выступили вены. На бледном лбу появилась испарина. Но шестой нашёл в себе силы молча оттолкнуться от стола, вздернуть подбородок, по которому бежала кровь от прокушенной губы, и… покачнуться.

Тут старший брат схватил его за плечо и громко зашипел в заострённое ухо:

— Я надеюсь, однажды, ты отплатишь мне за эти уроки. А пока иди, залижи в одиночестве ранки, чтоб никто не узнал, как ты ничтожно слаб.

Развернулся и вышел. Дверь скрипнула и захлопнулась.

Далеон со стоном сполз на кафель и прикрыл веки. Сидел так долго.

«В обмороке?» — испугалась Люция.

Она боялась не вовремя покинуть укрытие и выдать себя. Боялась, что шестой принц узнает, услышит, кто был здесь и видел его позор. Боялась, что Кейран вернётся.

Возможно, Далеон тоже этого опасался. Он вдруг вздрогнул, поднялся, кряхтя и матерясь под нос, нашёл на ощупь свою чёрную рубашку, морщась, натянул и покинул кабинет.

Люция вздохнула с облегчением.

Навострила ушки, выждала для верности пару секунд (стоило бы больше, но нервишки сдавали), и, шелестя бурыми тюлевыми юбками, выползла на середину комнаты. Оглядела уже то, на что насмотрелась утром, и подошла к столу.

Герцог дал ей проверочное задание — найти любой компромат на Кейрана в ближайшее время. Она не стала долго мять булки и проникла в «святая святых» пока первый принц так удобно сидел на Собрании лэров.

Он никогда их не пропускал.

Он рассчитывает стать наследником.

Люции так-то плевать с большой колокольни, кто будет править. Руби ещё слишком мал, чтоб вступать в схватку за престол и исполнять её план, а другие кандидаты её не волнуют. В её глазах, все Ванитасы одинаково плохи.

Ей главное Магнусу отомстить, пока они переделом власти занимаются.

Люция бегло осмотрела вскрытые письма на столе, стараясь не дышать на них лишний раз и тем более — не нарушить порядок. И тут её взгляд наткнулся на мизерикорд.

Кинжал манил, притягивал взор. Снова и снова. Пока Люция не решилась его схватить. Ощутить приятную тяжесть в руке. Оценить, как чётко рукоятка легла в ладонь, будто была создана специально для неё. И понять, что больше не расстанется с ним.

Кейран оставил оружие для Далеона. Принц подарок забыл или специально не взял — не суть. Главное, никто не станет его искать.

А Люция возьмёт. Ей клинок из близара очень нужен.

Она приоткрыла ножны. Синие восторженные глаза отразилось в мерцающей стали как в зеркале.

Зловещий оскал исказил губы.

Теперь не она будет бояться терринов. Теперь они будут её бояться!

Люция кое-как засунула кинжал в корсет меж грудей и прикрыла остатки рукоятки белым жабо. Выглядело не очень и довольно подозрительно, но до покоев потерпит.

Она обошла стол, снова углубилась в рабочие бумаги и тут заметила, что ящик-то открыт. Кейран оставил ключ в замке, когда вытаскивал кинжал.