Ванька-ротный

Жизнь разведчика — это всегда ошибки. Легко рассуждать потом, когда в голове все |разложено по полочкам,| предельно ясно и четко. А когда готовишь ночной поиск, много неизвестного, много субъективного своего. Кажется все проверил и продумал, а сомнения мучают тебя. Вон, у старшины, никаких сомнений |и раздумий| по поводу жратвы. Пришел, раздал, разлил баланду по котелкам. Проблема одна — не обделить кого. А когда дело имеешь не с котелками и черпаком, когда от твоих рассуждений зависит жизнь человека, когда приходится решать задачу со |двумя| многими неизвестными, |жизнь и смерть| тогда поскребешь затылок. |Не от того, что тебя заели вши. Вся наша работа — неуверенность, сомнение, ожидание смерти и страх за людей|. Когда человек случайно попадает под поезд или машину |, или трамвай,| о смерти он не думает, страха не испытывает. И у нас бывает смерть легкая, когда тебя убивает шальная пуля или случайный снаряд. Ты сидишь где-нибудь или идешь, думаешь: хорошо бы сейчас чего пожрать. Мысли приятные. Какая к черту смерть, когда ты не евши!

Смерть мучительна тогда, когда ее ждешь, когда идешь ей навстречу, считаешь шаги и говоришь себе: «Ну, вот и все!» Каждому в такие моменты бывает страшно, но страх этот переживает каждый по-своему. На что-то надеешься, вдруг пронесет! Сама смерть не страшна, тягостно ее ожидание. Никому не хочется умирать. Может, пуля пролетит мимо, может, только заденет? А когда смерть близка и ты обречен, когда видишь, что деваться некуда, |тебя она уже не страшит, ты принимаешь спокойно её, чтобы скорее избавиться от переживаний, тягостного бремя|. Каждому было ясно, что на войне солдаты делают только одно |, что убивают друг друга. Но успеешь выжить — убей первым его! А разведчики на войне, к сожалению, немцев не убивали. Мы сами несли потери и за это не мстили, нам нужны были живые немцы. Мы трупами не питались. Иногда мы, конечно, стреляли в немцев, били без промаха, но это было не главное наше занятие|.

Не успели мы похоронить Касимова, к вечеру из дивизии пришел приказ. В ночь на 30-е взводу пешей разведки взять языка.

Глава 43. Бондари

Февраль 1944 года.

Лес севернее Бондарей.

В разведотделении дивизии исполняющим обязанности назначили |знакомого мне А. Чернова| бывшего комбата нашего полка Чернова, |этого типа| его я |прекрасно| знал. Впервые мы встретились с ним в лесу около озера Жижица, когда мы стояли в резерве армии, и дивизия получала пополнение перед наступлением на Духовщину. Несколько раз я с ним встречался и потом |и видел в нем с первого дня раболепие перед начальством, прыткость и льстивость|.

Попав в разведотделение штаба дивизии, он пообещал вышестоящей инстанции, что не только в кратчайший срок наведет порядок в полковых разведках, но и по графику будет брать языков. Взяв сразу решительно и круто, он не |давал никому ни дня, ни отдыха| считаться с неудачами и потерями, которые мы несли. Не все зависело от нас. У немцев была … продумана по организации обороны. |Если бы немцы где дали маху, мы тут же воспользовались и без шума сделали бы свое дело. А он как жеребец, сорвавшийся с узды, требовал своего и доходил до истерики.| Чернов перед начальником штаба дивизии дал клятвенное обещание поломать старые порядки и по масштабу |добыче| взятых языков вывести дивизию на первое место в армии.