Ванька-ротный

— Чтобы отдать новый приказ, нужно сперва старый отменить, чтобы не было путаницы и накладки |никакой|. Ты меня понял? Я имею |сейчас| другой приказ. Всё запомнил, о чем я тебе говорил? Передай Бридихину, если будет еще раз звонить, |что ты видел меня, говорил со мной и что я тебя послал подальше. На счет новых позиций: ты их сам подбирай. Усек? Боишься, небось, к немцам в плен попасть? Видишь передовую — я хожу и, вроде, ничего!|

Я повернулся к |комбату| нему спиной, |плюнул,| подтолкнул локтем Сергея и мы, не торопясь, пошли по тропе на передовую. Когда меня в штабе полка Денисов спросил, кого я думаю назначить на место Рязанцева, я ответил:

— Не знаю! Я с ребятами говорил. Взвод принимать никто не хочет.

— Но ведь это временно, пока мы подберем на это место офицера.

— Вот именно, что временно! Никто не хочет ругань терпеть.

— Кто у тебя во взводе старший по званию?

— Старший сержант Сенько!

— Пришли его ко мне! Я сам с ним поговорю!

— Я не буду в этом деле участвовать. Вызывайте сами.

— Бридихин велел тебе.

— Бридихин? Он тут сорвался и наорал на меня. Вот пусть сам вызывает и назначает.

Когда Серафима Сенько вызвали в штаб полка и Денисов предложил ему принять взвод разведки, то Сенько наотрез отказался.

— Почему? Какая причина? — спросил его Денисов.

— Ребята в разведке служить устали. Хотят в пехоту рядовыми переходить. Солдаты там спят и ничего не делают, а здесь передохнуть не дадут, то за языком иди, то высоты бери. На кой мне хрен за всех отвечать. После штурма высоты нам положен отдых две недели. А нас гоняют каждый день без сна и еды, на капитана орут.

— Ты за капитана не говори! Это не твое сержантское дело. Ты за себя говори!

— Взвод принимать не буду. Сколько можно без отдыха |ходить|? На взвод не пойду. Можете отправлять рядовым в пехоту.

Начальник штаба отвернулся |и замолчал|, занялся каким-то бумажным делом. Он решил разговор не продолжать. Может, старший сержант помолчит и одумается. Сенько не стал ждать, когда ему скажут: иди. Разговор окончен, значит он свободен. Он повернулся и вышел из блиндажа. Наверху |метрах в двадцати от прохода| его дожидался наш старшина Тимофееч.

— Ну как, уговорили? |Можем твоё назначение отметить?| Назначение нужно |отметить| обмыть!

— Нет, старшина! Пусть другого найдут! Пошли! Серафим парень решительный. Разговор окончен. Надо идти. А то еще скажут, что Сенько передумал. Платить, говорит, будем. А мне деньги на что? В карты я не играю. Родные в оккупации. Посылать деньги некуда. Я воюю с фрицем за Белоруссию, а не за деньги.

Мы с Сергеем подошли к солдатской траншее, спрыгнули вниз, прошли вдоль её зигзагов, нашли наших ребят и направились к лесу. В окопах и блиндажах, которые накануне взяли наши ребята, теперь сидели стрелки-пехотинцы. Бредихин орал на меня, почему я сразу не стал преследовать противника. А кого, собственно, преследовать? В лесу их и раньше не было. Они леса боятся. И сейчас там нет никого. Кого я, собственно, должен преследовать? Наступать вперед должна пехота.

— Ты должен был на плечах бегущих немцев ворваться в деревню Уруб или на высоту 322,9.

— Это вы, майор, так |желаете| полагаете. Разведчиков в наступление хотите послать. А у меня их всего шесть человек.

Разведчиков юридически запрещено отправлять в атаку ходить. После Бредихин немного остыл, велел мне лес прочесать, выйти на северную его окраину. Понятие — лес прочесать — растяжимое. Для этого нужно иметь сотни солдат. Поставить их цепью и вперед пустить! А сейчас я могу взять с собой трёх ребят и по дороге |пройти. Выйти после …| на ту сторону. Если вас это не остановит, можете считать, что лес прочесан. Я высказал свое мнение по проческе леса, а сам подумал: у немцев весь участок здесь оголен. Пока они во всем разберутся, дня два, по крайней мере, пройдет. Бежавшие в панике будут врать и преувеличивать. Пока их соберут и всех опросят, время уйдет. А то, что наши молчат, не лезут напрасно нахрапом, то это часто бывает. Бридихин орал, почему я сразу не стал преследовать немцев.

— У меня нет сил душевных! — ответил я.

— Каких ещё душевных?

— Таких! Мы много суток |уже| не спим и выдохлись |окончательно|. Мы не покойники. Нам отдых нужен! И душа у нас есть.

— Какой тебе же сейчас отдых? Потом отдохнешь!

— Это когда трупами лежать будем?

— Ты опять за своё? Я приказал тебе сегодня ночью прочесать вдоль дороги лес и на выходе из леса поставить заслон. К утру ты |должен| доложить мне о выполнении приказа. Пришлешь мне |солдата| связного. Сам останешься там.