Вариант для мамы, цензурный. Несколько стихотворений 2005-2009 гг.

Возвращение

Возвращаться из космоса страшно

На безлюдный пустой космодром.

И трибуна стоит не покрашена.

Лишь дежурным сигнальным костром

Освещенный старик в телогрейке

Потихоньку навстречу идет.

Из-за севшей почти батарейки

Мало света фонарик дает.

Экипаж достает сигареты,

Чтобы дать старику закурить.

Из обрывка какой-то газеты

Понимают: не стоит спешить…

Их не ждут. Их почти что забыли.

Только ветхий безумный старик

Отряхнет от космической пыли

Командиру его воротник.

Будут возле буржуйки тесниться,

Что не греет – топи не топи.

И привычно заплачет волчица

В непроглядной казахской степи…

Не обращайте внимания

Мы тихо тянем нить судьбы

И стали только тем, чем стали.

И без особенной борьбы

Помрем. Как и существовали…

И нам имен своих не дать

Космическому аппарату,

И никогда не написать

"Враги сожгли родную хату…"

Вервольф

Жалкий тип, говна кусочек –

врёшь, воруешь, предаёшь.

А вдруг напишешь пару строчек

и себя не узнаёшь.

Щеног пожрал еду и пашол куда-то. Новерно спать

Вот идёт смишной щеног,

у нево четыре ног,

два болтают уха,

и пузатый брюха

Любовь к электричеству. С Олбании

Женщина Чубайса полюбила,

в Мосэнерго пишет письмецо.

Фотографью внутрь письма вложила,

на которой тело и лицо

десять лет тому назад на пляже

в Адлере снимал фотограф-грек.

В принципе ничо так… очень даже –

видно, что хороший человек.

Ноги, блин, маленько криво ваты,

но зато прилично вышла грудь,

и глаза уставились куда-то,

типа вдаль. И щурятся чуть-чуть…

Ну, короче, адрес написала,

надушила посильней конверт

и к экрану телека припала,

увидав любимых рыжих черт.

Уж на жопе у нее мозоли,

но все смотрит новости она.

Мой кумир! Мой милый Анатолий!

Как же не врубается страна

в то, что ты добра для ней желаешь!

Что ночей не спишь лишь блага для!

Кило ватов стоимость считаешь

на бумажке в столбик их деля,

а потом, закончивши деленье,

весь усталый валишься в кровать…

Я в твоих желаю сновиденьях

голую себя тебе являть!

Утром обнаружили соседки

тело, обратившееся в прах,

пальцы в электрической розетке

и башку с улыбкой на устах…

Надо бы уточнить происхожденье себя

Сильно вставляет губная гармошка.

Наверно, я немец или негр немножка…

Товарищи! пора бросать пьянку и постоянное куренье!

Легкие курильщика, печень алкоголика –

Людоеды давятся за соседним столиком…

Непосильная духовность

Третий глаз на днях открылся…

Проморгался, прослезился,

сфокусировал зрачок –

и закрылся, дурачок.

Песенко

я обратно заболел –

то смеюсь, то волком вою

это радостный удел

всех недужных головою

всех теряющих покой

одинокими ночами

я же не один такой

вы всё знаете и сами…

крепко сжаты кулаки

взгляд мертвее зимней стужи

и железные клыки

рвутся из десны наружу

ПРИПЕВ:

ночь за ночью, вновь и вновь

эти превращения

пью я собственную кровь

и нету мне прощения…

Автобус дальше не пойдет

Мы стоим на своих продувных остановках

в жалких куртках и старых дырявых штормовках.

Наши рожи похожи на грязные свеклы,

но мы верим: придет он – автобус наш теплый,

и, забравшись на жесткие стулья его,

мы, как дети, уснем, чтоб не знать ничего.

Про певицу. Рассказ

Вчера пришел с своей подружкой

ко мне мой собственный друган.

Портвейна два и плюс чекушка.

И девка – просто ураган!

Беззубая, в тельняшке мятой,

мужские драные штаны.

Запела где-то после пятой…

Я плакал. Честно, пацаны.

Я в панике!

У меня непроходимость

мыслей в собственном мозгу…

Вот случись необходимость –

а я и думать не могу…

Просто так. Вапще просто так. С мумы?

Какие-то странные мысли

в шершавой моей голове.

Как будто их мыши погрызли.

И так-то ведь были не ве…

Мы

я люблю целовать твою кожу

что чуть-чуть холоднее моей

стали мы друг на дружку похожи

очень сильно с течением дней

я умею, как ты, улыбаться

может быть, наступила пора

чтобы людям на нас удивляться

что мы стали как брат и сестра

На трамвайчик речной…

На трамвайчик речной покупаю

два билета – себе и тебе.

И тихонько с тобою гуляю

по трамвай чекавой палубЕ.

Мы давно уж вот так не катались –

чтоб за руки друг дружку держать.

Чтоб обратно немножко боялись

ты – меня, я – тебя потерять.

Утро-2

За окном светлеет.

Притворюсь, что сплю.

Она меня жалеет,

и я ее люблю.

Мама в непонятках про своих детей

Девочка накрасилась.

Мальчик взял помылся.

Мама озадачилась:

кто из них влюбился?

Нету черного костюма…

Нету черного костюма,

не в чем друга хоронить.

В смысле – не ему костюма,

а на кладбище иттить,

в смысле – самому одеться

нету траурной одежды.

Никуда людям не деться

от неумершей надежды…

Страшен людям черный цвет,

грустно находиться в ём.

Каждый знает: смерти нет,

и мы, конечно, не умрём.

Колобок

Последний ништяк торопить не старайся,

придет он в назначенный срок.

Живи как придется – пой, улыбайся,

беспечным будь, как Колобок!

Нашёлся!

Насколько же прекрасно быть мужчиной!

Носить штаны и кожаный ремень,

и с женщиной дружиться из резины,

застенчивой и гладкой, как пельмень.

Налить себе стакан вина сухого

и нипель ей тихонько щекотать,