Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 2

После перехода ЦК ППР и руководства КРН на освобожденные Красной армией территории, руководство партией в Варшаве и в оккупированной еще части Польши было возложено на «Центральную тройку» – Александра Ковальского (Олека), Зенона Клишко и Хелену Козловску (Олю). З. Клишко в работе «Варшавское восстание» называет иной состав: З. Клишко, Гелена (Хелена) Козловска и Ежи Моравский. Первое заседание временного руководства с участием актива и членов ЦК (А. Ковальский, З. Клишко, секретарь варшавского комитета ППР Изольда Ковальска, командующий варшавским округом Армии Людовой Болеслав Ковальский, редактор «Глоса Варшавы» Владислав Беньковский и еще двое товарищей, Клишко не помнил их имен) происходило 1 августа, когда уже на Жолибоже началась преждевременная перестрелка. «Тройка» официально приняла решение о присоединении АЛ к восстанию, оговорив неприятие ее политических целей. Фактически бойцы АЛ включились в борьбу против германских оккупантов с 1 августа. (Ряд историков считает, что заседание происходило на Старом Месте 2 августа, и среди присутствующих называет еще «Мариана Барылю и других членов ЦК и Варшавского комитета ППР, Главного штаба Армии людовой». )

В ходе Варшавского восстания наконец было достигнуто боевое взаимодействие АК и АЛ14 (равно и других военных формирований). Патриотический военный антигитлеровский национально-освободительный порыв варшавян стал единым. Единым военным руководителем было признано командование АК, которое разделило повстанцев на три центра борьбы: «Средместье» (центр города), «Юг» и «Север». Так, группа «Север» охватывала Старувку (Старое Место), Жолибож и повстанческие отряды в Кампиноской пуще. Это был регион, в котором в основном и действовали бойцы Армии людовой.

Последующие события и наблюдения советских разведчиков и офицеров связи показали, что единства и планомерности в руководстве операциями достигнуто не было. Проявления ненависти к АЛ и ППР, с чем сталкивались деятели этих организаций в провинции, почти не наблюдались открыто. Руководство восстанием терпело и легальную деятельность, в том числе издательскую левого лагеря. Если вне Варшавы продолжал существовать антикоммунистический террор с его жертвами, в самой Варшаве мемуаристы и польские историки практически не отмечали уничтожения людей левицы. Это не исключало политической борьбы против ППР. В городе расклеивались афишки: «ППР— Платные Прислужники России», «ППР— 17-я республика». «СПД— паровоз для поезда ППР» (СПД— группы Демократической партии). Об армии Берлинга сообщалось, что «это продажные элементы из Сибири». Характерно, что гитлеровцы не препятствовали этой пропаганде, даже охраняли эти афишки (показания повстанцев). Было ли это следствием переговоров Миколайчика в Москве и его согласия на вступление ППР пятой партией в правительство или патриотического подъема в столице? Факт остается фактом. Что-то изменилось. Но все-таки некоторые отряды левицы скрывали, что они из АЛ, чтобы комфортнее себя чувствовать на баррикадах.

При всей противоположности настроений и позиций повстанцы с героизмом защищали всё сокращавшиеся освобожденные ими районы. Единство в вооруженной борьбе на баррикадах представителей всех политических групп не мешало нарастанию процесса концентрации вокруг ППР демократических и социалистических сил. 30 августа «Biuletyn» ЦКЛ, по сообщению «Barykady Wolnoṡci», заявил о сотрудничестве этой организации с ПКНО. 1 сентября «Barykada Wolnoṡci» объявила о подчинении Корпуса безопасности командованию Войска Польского КРН, достигнутом 16 августа. Факт этот был отмечен и советской печатью как свидетельство начинавшегося кризиса и распада Армии крайовой.

Изменение расстановки политических сил в Варшаве привело к изменению в настроениях правительственного лагеря в стране. Официальная газета крайового правительства «Rzeczpospolita Polska» 26 сентября 1944 г. опубликовала редакционную статью, в которой заявила, что принимает к сведению факт создания ПКНО и его вооруженных сил в составе Красной армии и выражает согласие на переговоры с лагерем ПКНО и на широкое соглашение с СССР. Хотя тут же выдвигалось требование, чтобы ПКНО понял, что его программа и методы действия находятся вне границ демократического соглашения, и, соответственно, ревизовал свои позиции.