Варварская вера

Кима повернулась к подруге. За всё их общение она не спрашивала о родителях Лики, не желая заставлять её вспоминать о плохом, но сейчас спросить было самое время:

— А где твоя мама? Она, наверное, погибла вместе с племенем Марпессы?

Лика с грустью положила палочку в огонь:

— Я не знаю, кто мои родители. Марпесса и её амазонки мне говорили, что нашли меня на берегу Чёрного моря, около которого они жили. Амазонка, которая меня нашла, сказала мне потом, что я громко плакала, а она услышала и прибежала.

Кима с удивлением взглянула на Лику:

— Очень странно! А какие племена рядом с вами тогда жили?

— Да много кто жил… не ходить же по ним всем в поисках родителей… К тому же прошло семнадцать лет… Я уже их не найду… — девушка вздохнула. Её взгляд упал на чашу с вином, — слушай… думаю, Харс не обидится, если мы эту чашу на двоих разопьём. А?

— Я никогда вино не пила, но готова попробовать, — с задором ответила Кима, — наливай!

Ипполита, Орифия и Пенфесилия стояли на предгорном массиве и с высоты осматривали их изуродованные битвой территории. Царица после травмы нашла в себе силы самостоятельно подняться сюда. Она с удовлетворением следила за уходящими за горизонт двумя римскими легионами — их помощь амазонкам больше не требовалась.

— Кто первым решился позвать на помощь римлян? — Ипполита взглянула на сестёр.

— Мирина. Мы сначала были против любого вмешательства, но теперь, осознавая, что они нас спасли, рады, что доверились её решению, — Орифия всматривалась в стены города.

— Она — умница. Я горда, что меня окружают такие амазонки, — царица улыбнулась, — сейчас бы я хотела подвести итог этому сражению. Кого мы в итоге потеряли из командующих? Пенфесилия?

Младшая сестра повернулась к Ипполите. Она перешла на тихий тон, чувствуя свою вину:

— У нас с Фалестридой случилась ссора за день до сражения. Поэтому она со своими подругами воевала самостоятельно. Мы позволили им созвать всех амазонок в свои гарнизоны, а сами… сами отправились к легату Альваху.

Ипполита напряглась:

— Кто был с Фалестридой?

Орифия решила ответить за сестру:

— На сторону Фалестриды встали Ксанфа, Профоя и Текмесса… В общем, все те командующие, которые погибли. Ещё были Кима с Ликой, они возглавляли оборону города, но, как ты уже знаешь, их забрали с собой варвары.

— Это же Ифинома доложила? Я хочу поговорить с ней на эту тему отдельно. Пусть завтра утром зайдёт ко мне и расскажет все подробности того, что произошло перед воротами города после того, как их закрыли, — Ипполита разозлилась, — и допросите этих трусливых амазонок из городской обороны о том, почему никто, просто никто не помог своим командирам, а оставил их на поле боя разбираться с варварами в одиночку! Они же видели со стены, как умирала Андромаха! Как Киму, Лику и Ифиному окружили войска! Почему они вчетвером позаботились об амазонках и встретили их у ворот, а о них не позаботился никто?! Мне стыдно за таких трусих!

Царица тяжело задышала. Она вспомнила Фалестриду:

— Что насчёт той погибшей амазонки с разбитым лицом? Это всё-таки Фалестрида? Это уже точно?

Орифия грустно кивнула. Ей было жаль Фалестриду. Утром, когда после расчёта войск её не обнаружили в строю, Орифия сразу поняла, что амазонка погибла. Она жалела, что последний разговор, который у них случился в день сражения, был напряжённым и холодным, хоть и не лишённым доли юмора. Неожиданно для себя она прослезилась. Пенфесилия подошла к ней и погладила по голове:

— Нам всем жаль Фалестриду и её подруг. Несмотря на прошлые разногласия, я искренне желаю им вечной славы и незабвенности. Фемискира гордится ими и будет гордиться всегда.

Ипполита подхватила её слова:

— Ты права. Мы никогда их не забудем.

Начало темнеть. Сёстры направились обратно в город. Ипполита с Орифией торопились к себе по домам, а Пенфесилия — к Климене. После вчерашнего сражения она как никогда начала ценить свою возлюбленную, понимая, что им обеим очень повезло, что смерть не забрала ни одну из них.

Кима с Ликой сидели на поваленном бревне поодаль от лагеря Харса и смотрели в небо на многочисленные и яркие звёзды. Была глубокая ночь. Вино расслабило и пробудило тёплые чувства у обеих девушек. Они сидели в обнимку, положив головы друг на друга.

— Лиска, а ты знаешь, почему днём светит солнце, а ночью — луна и звёзды? — Лика спустила руку с талии на бедро подруги.

— Почему? — шёпотом спросила Кима.

— Чтобы весь мир круглые сутки мог наблюдать твою красоту, — Лика поцеловала Киму, а та от наслаждения улыбнулась.

— Я люблю тебя, — прошептала девушка.

— И я тебя, — ответила Лика.

Они пошли в поле, где легли среди травы. Несмотря на то, что обе до сих пор были в доспехах, их движения ничего не сковывало, что позволяло им понежиться и побеситься. Лика щекотала ключицы подруги, а та, играясь, легонько била её по доспехам в области груди.

— Ой, подожди, — Лика отпрянула от Кимы, оглядывая свой живот, — у меня что-то внизу живота защемило… Странное чувство.

Кима настороженно поднялась и помогла ей снять доспехи:

— Только не потеряй их здесь, а то ходить будем не в чем.