Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

Но, похоже, его надрывный вопль не коснулся великосветских ушей — старший Холмс не вздрогнул и не отпрянул в испуге. Он лишь вздохнул и посмотрел немного печально. — Смеюсь? Вовсе нет. Сколько вы знакомы с ним, доктор Ватсон? Несколько месяцев? И вот вам уже не до смеха. И вот вы уже крайне невежливо повышаете голос и готовы наброситься с кулаками на государственного служащего с высокими полномочиями. А я? Я знаю этого… моего брата с рождения. Представляете, каково приходится мне? Так вот, повторяю, если его безумие коснется спокойствия Британского королевства, ответите вы. По всем статьям.

Гнев мгновенно угас, настолько Джон был изумлен. Если это не очередной безжалостный розыгрыш, то он спит и видит самый нелепый из снов. — Интересно, как?

— Будет зависеть от того, каким образом он решит избавиться от всепоглощающей страсти. Шерлок влюблен. Обижен. Расстроен. Шерлок в отчаянии. Это весьма опасная смесь, и она в значительной степени обостряет его и без того излишне заточенный и изобретательный ум. Я бы не стал рисковать. И не думайте, что кто-то пытается вас разыграть. Всё очень, очень серьезно.

— Не делайте из своего брата крупномасштабного террориста. — Джон чувствовал, как стремительно утекают силы из его взбешенного, а теперь аморфно безвольного тела. Как он устал! Как чертовски устал! И, кажется, немного простужен: болит голова, слабеют ноги, по коже прокатывается озноб. Да, он болен. Конечно же, болен. Он лежит в горячке на Бейкер-стрит, а Шерлок меняет ему компрессы и тихо целует разгоряченный лоб… — Шерлок обычный парень.

— О? В мире иллюзий и заблуждений жить довольно приятно. Советую вам вспомнить эти слова по прошествии нескольких лет проживания с ним. Назвать Шерлока обычным парнем — на это нужна особая смелость. Мой вам совет — не говорите этого никогда, дорогой Джон. — Майкрофт Холмс посмотрел на него с зарождающейся симпатией. — К сожалению, мне пора, тем более что я сказал всё, что посчитал возможным и нужным. — И направился к выходу.

Безупречно прямая спина показалась вдруг очень близкой, почти родной. Захотелось положить на плечо ладонь, почувствовать крепость мышц и костей — надежность, на которую можно рассчитывать в самые трудные дни. Джон шагнул следом, негромко кашлянув. — Мистер Холмс… Майкроф… Скажите, как… он? Здоров?

Мужчина обернулся и коротко хмыкнул. — Физически я бы сказал вполне. Легкая бледность, отсутствие аппетита, бессонница — сущие пустяки. Ну, а в остальном — полный псих.

— Он хочет меня посадить. В тюрьму, — неожиданно поплакался Джон.

— В тюрьму? — оживился Холмс. – А это интересно. Очень интересно. Послушайте, Джон, — продолжал он оживляться и даже вернулся в комнату, пройдясь по ней раз-другой в легком волнении, — это же замечательно! Это выход.

— То есть? И что в этом замечательного? — пробормотал Джон, слегка ошарашенный его внезапным воодушевлением.

Сэр Майкрофт остановился и огляделся по сторонам. — Всё замечательно, Джон. Какая вам, собственно, разница, где по нему страдать — в этой клетушке или в тюремной камере? А Шерлок, пусть ненадолго, но отвлечется от своей одержимости. Да и мне как-то спокойнее.

— По-вашему, тюрьма — не безумие? И я… не страдаю. Совсем.

— Совсем? — Старший Холмс подошел ближе и заглянул Джону в глаза. — Да-да, понимаю… Не в моих правилах принуждать к откровениям, Джон, но скажите, он вас чем-то обидел?

Джон растерянно отступил. Эти чертовы ягодки обладали поистине неслыханным даром в одну минуту растворять душевные и физические ресурсы в потоке бьющей из них энергии.

— Лично меня – нет. Но его… жизненные принципы несовместимы с моими. - Уф. Звучит до такой степени жалко и неправдоподобно, что Джон от стыда и досады густо краснеет.

— Да? Тогда почему ваши руки дрожат? Не думаю, что причина этому кроется в несовместимости жизненных принципов. — И тут в холодном, самоуверенном господине неожиданно пробуждается нечто человеческое, теплое, нуждающееся в сочувствии и подмоге. — Простите его, Джон. Чего бы Шерлок ни натворил, простите. Он как ребенок — делает глупости и прикрывает их ещё большими глупостями.

— Он не ребенок. Он… — Джон замолчал. Не начинать же опять про гусей. И кто бы знал, как осточертели ему все эти гуси.

— Вам решать, доктор Ватсон. В данном случае всё зависит от вас. Вы меня понимаете? И… — мужчина мелодично откашлялся, — …если это возможно, если это не обременит вас настолько сильно, если вы будете так бесконечно, так бескомпромиссно добры, не оставляйте Шерлока одного. Прошу вас. Кроме того, мой Шерлок… — Нежная улыбка тронула бледные губы. — Мой Шерлок… Он совершенно прекрасен. И он ждет вас. Очень ждет. Поверьте на слово человеку, не подверженному приступам сентиментальности.